Пылкие ночи перестали быть таковыми для Хеди. Фриц был опытным любовником, а она – женщиной страстной, но роскошная тюрьма, в которую ее заключили, стерла удовольствие от их отношений. К тому же Фриц продолжал ухаживать за другими женщинами, что превратилось в своего рода зрелище – можно было наблюдать, как он покоряет дам и как многие отвечают ему взаимностью. Хеди была знакома с несколькими любовницами своего мужа, и некоторые из них были приглашены в тот вечер. Она старалась держать себя в руках и не подавать вида; иногда ей снилось, что она – в другой жизни, и Хеди каждый день строила планы, как выбраться из этой золотой клетки.
Из библиотеки донеслись крики, отвлекшие Хеди от посторонних мыслей. Направившись к библиотеке, она увидела выходящего оттуда Геббельса с покрасневшим, искаженным лицом. Он удалялся так быстро, как позволяли ему хромота и потрясение, затем сел в машину и быстро уехал. Его прогнал Гитлер. Геббельс присутствовал на встрече вместе со своей любовницей, актрисой Лидой Бааровой, в которую, как говорили, был безумно влюблен. А фюрер не собирался мириться с этим: у его министра была семья, которую нацистская пропаганда превозносила как образцовую арийскую ячейку общества.
Хеди с трудом переносила присутствие немецкого вождя и его спутников, ее тревожили их разговоры о намерениях аннексировать Австрию. Она думала о своих родителях и вспоминала, что Фриц остался глух к ее просьбам. «С ними ничего не случится, просто сейчас трудные времена, надо думать о ближайшем будущем. Кроме того, твои родители стали христианами», – говорил он.
В письмах, которые Хеди отправляла родственникам и друзьям, она маскировала свои просьбы о помощи, одновременно с этим пытаясь узнать об их положении. Похоже, однако, что многие ее послания остались неотправленными и, следовательно, не имели ответа. Хеди уже довольно давно не могла ни принять своих родителей в Зальцбурге, ни навестить их в Вене. Хотя отношения с ними были сложными, мать и отец оставались ее единственной семьей, и они воспитали ее как могли.
В тот вечер Хеди слышала разговор своего мужа с Гиммлером и Эйхманом и впервые узнала об особом оружии – дистанционно управляемых ракетах и торпедах. Она тотчас же соотнесла это со своими математическими расчетами и формулами; в ее уме пробуждались новые идеи. Возникшие мысли были основаны на алгебраических знаниях, и, как у женщины практичной, часть рассуждений Хеди была посвящена тому, какую пользу могут принести эти числа и как все это могло бы пригодиться.
Когда последние гости покинули замок, Хеди удалилась в свои покои. Она была утомлена и велела Грете приготовить ванну: ей нужно успокоиться, а погружение в теплую воду позволяет расслабиться.
Она снова заметила румянец на лице Греты, когда та помогала ей раздеться. Хеди ощутила ласку теплой воды, снимавшей недавнее напряжение. Когда она встала в ванне, Грета протянула ей полотенце. Капли воды и мыльная пена стекали по коже Хеди, покрывая каждый миллиметр ее обнаженного тела. Она заметила перемену во взгляде и поведении Греты, когда та помогала ей вытереться.
18
Тот, кто побеждает других, – силен. Тот, кто владеет собой, – могуч.
Мюнхен, январь 1938 г.
Фриц был в приподнятом настроении. Накануне вечером состоялась встреча, открывшая новые возможности для бизнеса. Гитлер предложил Фрицу встретиться с ним сегодня в Мюнхене, а до границы с Германией было всего несколько километров. Фриц расхаживал по залам своего замка, чувствуя себя могущественным человеком, каковым и был на самом деле. Он шагал взад-вперед, видя перед собой руки людей, которые распахивали перед ним двери, зажигали сигары и наливали ему виски.
Когда он попадал в привычный водоворот пересекающихся действий, адреналин активировал странные системы в его сознании: он мог беседовать с президентом, одновременно производя арифметические расчеты и оценивая свои следующие шаги в завоевании очередной женщины.
На этот раз немецкие вожди пригласили его встретиться с ними «по особому делу» прямо в Доме германского искусства, что отнюдь не означало большего доверия со стороны нацистов, зато избавляло от долгих ожиданий и бесполезных перемещений, которым они подвергали его в последние годы. Фриц старался поддерживать с немцами теплые отношения, он был убежден, что хорошее сосуществование и возможность оказывать на них влияние лучше, чем полное отсутствие контактов.
Приехав из Зальцбурга в Мюнхен, он вместе с Людвигом Дракслером вошел в здание, и они почти сразу же прошли через «фильтры». Гитлер, Гиммлер и Геббельс отложили свои дела и сели с ними за стол. К ним сразу же присоединился Муссолини, который был в подпитии.