25
Зло невзрачно и всегда человечно, оно делит с нами постель и ест за нашим собственным столом.
Дахау, апрель 1938 г.
В «Роллс-Ройсе» было комфортно, но поездка заняла слишком много времени – на пути встретились многочисленные контрольно-пропускные пункты, поэтому возникло немало задержек на дорогах. Передвигаться им позволило наличие необходимых пропусков. При виде оружия Фриц мысленно определял его марку, модель и прикидывал стоимость, однако в этот раз у него не было настроения заниматься цифрами. Переброска военной техники впечатляла: Гитлер готовился к вторжению в Польшу. Франция и Соединенное Королевство наконец-то собирались вот-вот объявить ему войну.
Германская аннексия Австрии означала катастрофу для Фрица. Жители Вены встретили нацистов как освободителей; его политический соратник Штаремберг уже находился во Франции и планировал присоединиться к Королевским военно-воздушным силам. Геринг внедрил своих подручных на завод Фрица, лишив его контроля над «Хиртенбергер Патроненфабрик».
Фрица спасли от опалы лишь два обстоятельства: во-первых, пока что в нем нуждались, ведь только он мог управлять огромными мощностями так, чтобы они сохранили достаточные темпы производства оружия и боеприпасов. А во-вторых, Фриц договорился о доставке того груза, который задолжал рейху, в обмен на пропускные документы, которыми сейчас пользовался, а также на некоторые другие привилегии. В этом противостоянии ему удалось выйти победителем, но он знал, что срок действия векселя в его пользу уже истекает, поскольку последнюю партию снаряжения вот-вот передадут немецкой армии. И ему пришлось ускорить выполнение своих планов.
Небо свинцового оттенка предвещало сильный дождь. Они прибыли в Дахау около полудня, и перед ними предстала душераздирающая картина. Когда Фриц пересек ворота с лозунгом Arbeit Macht Frei [1], его взгляд уперся в высокую груду обнаженных трупов. Двухэтажное здание рядом с входом частично закрывало вид на бараки, простиравшиеся в западном направлении. Перед некоторыми из них он увидел ряды заключенных в полосатой форме, которые были похожи на ходячие скелеты. Стояла невыносимая вонь.
Фриц послал Лукаса организовать свою встречу. Ожидая в машине и покуривая сигару, он увидел Генриха Гиммлера и Адольфа Эйхмана в сопровождении свиты. Фриц был хорошо знаком с этими персонажами – ему приходилось участвовать в совместных рабочих совещаниях и общаться на вечеринках, и он знал, что они курируют концентрационные лагеря. Однако Дахау был не просто лагерем для военнопленных.
Когда Фриц вышел из автомобиля, дождь уже прекратился. За бараками дымящие трубы возвышались над огромным кирпичным зданием, выкрашенным в белый цвет. Ветер доносил оттуда безошибочный запах горящих человеческих тел. По границам лагеря проходил двойной ряд заборов из колючей проволоки, подключенной с помощью кабелей к электричеству; на равном расстоянии друг от друга маячили сторожевые вышки. Фрицу стало понятно, что никто из заключенных даже подумать не может о том, чтобы приблизиться к ограждению. А пленники, которых он смог наблюдать, представляли собой лишь кожу да кости.
Оберфюрер СС Герман Барановски, который еще недавно был малоизвестным почтовым служащим, теперь начальствовал над концлагерем Дахау. Он почти сразу же принял Фрица Мандля. Лукас проводил его до входа в деревянную постройку, примыкающую к главному зданию. В ее комнате мрачные стены освещались лишь маленькой лампочкой, свисавшей с потолка. Мебель была грубой, похожей на временную.
– Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – без особого энтузиазма ответил Мандль, поправляя гвоздику в лацкане своего пиджака. Он уселся перед письменным столом и положил ногу на ногу. – Вижу, у вас тут все очень хорошо организовано, оберфюрер.