Глава 10
Дима
— Дмитрий Александрович, — после стука ко мне вошла помощница, — на предварительном слушании Разину назначили залог.
— Сколько? — оторвал голову от монитора.
— Миллион рублей. Он сегодня вышел.
Интересы обвинения в суде представляла Ольга, один из старших прокуроров моего отдела. Сам в это дело не лез — много чести, да и рано еще. Сам Разин для генеральной прокуратуры особого интереса не представлял, но коррупционная схема, которую организовали с высшими чинами из МВД, очень даже. Но выкладывать карты на стол рановато: мы разворошили осиное гнездо, осталось подождать, когда кусаться начнут и ошибки совершать.
Последние дни я полностью посвятил работе, устроив полный женский детокс. Ира улетела к матери в Черногорию на выходные: после развода моя будущая теща в России не появлялась, бывшего мужа на дух не переносила.
С Аленой сам решил притормозить. Первая реакция на ее побег была достаточно жесткой: догнать и поиметь беглянку, но мозг вовремя включился. Я заигрался. Все же не свободный жеребец без обязанностей и ответственности. Мне нужно остановиться и подумать: надо ли оно вообще? Что это даст, кроме сиюминутного удовольствия? Что потеряю, если все это выльется в лютый головняк? Я не считал себя человеком легко увлекающимся новым. Наоборот даже: привыкал долго и предпочитал шило на мыло не менять. Но я все же мужчина и по натуре стремился добиваться и завоевывать. Это приятно будоражило. Алена будила во мне зверя, первобытного, живущего инстинктами - это и будоражило, и беспокоило одновременно. Я ведь человек. Или все же зверь?
Я ведь никогда не был мальчиком-одуванчиком, но думать предпочитал исключительно головой верхней. С Аленой произошел сбой программы. Я хотел ее, и, к моему великому сожалению через пару дней понял, что пауза, взятая, чтобы остыть, еще больше подстегивала. Тут и азарт, и адреналин, и похоть. Безжалостная и беспощадная к голосу разума. Связь с Аленой не грозила душевными терзаниями, это просто секс. Нужно унять этот зуд и перелистнуть страницу. Моим планам на жизнь и устоявшемуся порядку ничего не грозило. В этом был уверен на тысячу процентов!
Поэтому после работы заехал в студию танца — дикарка Алена внесла меня в черный список. Я не мальчик донимать с левых номеров: просто приду и возьму. Наигрались в поддавки. Правда, тут меня ждало разочарование — она домой уехала. Ладно, значит, там поговорим.
Я приехал на Артамонова. Хороший зеленый район, старенький правда, но чистый. Запад Москвы, роза ветров, любимые пенаты Брежнева. Я завис возле домофона. Код, естественно, не знал и что-то подсказывало, что мне не откроют. Помог случай — мужик вышел, а я дверь придержал, зашел в подъезд, огляделся. Давно в таких не был, М-да...
Двери лифта открылись, и Алена выскочила буквально на меня. Шальная, резкая, высокий хвост буквально подпрыгивал. Сегодня она, как пуля. Только…
Я всмотрелся в заплаканное лицо. Неприятно резануло, что Алену кто-то посмел обидеть. Почему-то казалось, что по пустякам она рыдать не стала бы. Дело очень серьезное. Так и вышло.
— Отец кто?
Да, я хотел знать, кто заделал ей ребенка. Почему не замужем. Почему работает на износ. Изначально был уверен, что это Ярослав постарался, только вопрос с финансами удивлял: вроде не бедный, а дочь живет в девятиэтажке года эдак восьмидесятого.
— Семен Разин.
Даже так… Не слышал о таком. Нужно справки навести. А пока…
— Никто не заберет у тебя дочь, — приподнял подбородок и большим пальцем провел по мягким влажным губам.
Я позволил дикарке Алене увидеть, что ничего в этом мире не дается просто так. Что за помощь придется стать кошечкой, временами дикой, временами нежной. Нет, меня, как любого нормального человека, трогали истории, связанные с несправедливостью и произволом относительно детей, но всем и каждому не помочь. А если уж берусь за дело, в котором есть личный интерес, то воспользуюсь ситуацией по полной. Не я такой, меня жизнь этому научила. Философия мудаческая, но так у всех, а у кого не так — вы просто недостаточно хорошо знаете человека.
В машине набрал Сергей Семеныча, председателя судей в ювенальной юстиции. У него влияние и на органы опеки, и на судебную систему в отношении несовершеннолетних.
— Сергей Семенович, приветствую, — и на часы взглянул — познавато.
— Здравствуй, Дмитрий Александрович. Рад слышать. Как дела? Как отец?
— У нас все хорошо, - коротко ответил и сразу к основному вопросу: - У одной моей знакомой есть проблема по вашей части. Поможете?
— Конечно, Дима. Рассказывай.
— В общем, у одного хорошего человека опека дочку трехлетнюю забрала. Девушка со свекровью поссорилась, и та кляузу накатала. Нужно решить.
— Решим, не вопрос. Завтра все будет.
— Сергей Семеныч, нужно сегодня. Девочка маленькая, сами понимаете.
— Дим, рабочий день закончился, кого я сейчас найду?
— Сергей Семеныч, все что хотите. Любая услуга, только помогите решить вопрос быстро.
— Хм… — на мгновение замолчал. — Жди звонка, Дмитрий Александрович. — И сбрось на мобильный информацию о ребенке.
Я отъехал на пару кварталов, зашел в кофейню, хотел Алене позвонить, переживает ведь. Но не стал — нужно дождаться конкретных новостей. Пустые разговоры ей ни к чему.
Два часа и литр кофе. Я тоже нервничал. У меня детей не было, но я не бесчувственный чурбан: представлял, как хреново сейчас Алене, про малышку вообще молчу. Бедный ребенок. Позвонил Арсу, попросил дать своим спецам задание — нарыть информацию о Семене Разине.
Еще пятнадцать минут ожидания и мне позвонил Сергей Семеныч. Проблема решена.
— Будь готова через пять минут, — набрал Алену.
Она не стала разводить сопли по телефону. Все четко и по делу. Спустилась, села в машину, глаза свои огромные на меня перевела, красные, заплаканные, встревоженные.
— Едем на Платовскую, — повернулся, выруливая на дорогу. — Все нормально, Алена. Твоя несостоявшаяся свекровь больше лезть не будет. Ее «связи» ждет разбирательство за превышение полномочий.
— Спасибо, — тихо прошептала. — Спасибо, Дима.
Я бросил взгляд искоса: Дима, значит. Понятливая девочка.
В центре временного содержания были предупреждены о нашем приезде. Я показал удостоверение государственного советника юстиции первого класса и беспрепятственно прошел на территорию.
— Где содержат детей? — сухо поинтересовался, придерживая Алену за локоть. Она рвалась из рук, на поиски броситься хотела. Но так не делается. Терпение.
— Прошу, проходите, — нам услужливо открыли дверь, ведущую в жилые помещения. Жилые с большой натяжкой, естественно. — Мы малышей уже уложили…
Алена не стала дослушивать, бросилась на плач. Я поспешил за ней вместе с дежурной.
— Катюша! — услышал срывающийся голос. В небольшой спаленке рыдала девочка в маечке и трусиках. — Доченька! — подхватила и прижала к себе. Девочка еще пуще зарыдала и вцепилась в шею матери пухлыми ручками.
— Мамя! Мамаська! Мне так стасно! — и снова плач.
— Как так вышло? — развела руками дежурная, глядя на меня с таким наигранным недоумением. — Наверное, недоразумение.
— И часто у вас такие недоразумения? — спросил жестко. Даже у меня внутри все задрожало от жалости к детскому горю. Им, блядь, вообще нормально на это смотреть?! Сколько таких случаев, когда органы действовали неправомерно? А сколько тех, которые, наоборот, считались халатным бездействием. Я ж эту кухню изнутри хавал, знал, что в реально неблагополучные семьи опека предпочитала не ходить или посещать крайне редко, так, для галочки. Блядь, как таких сволочей матушка Земля еще не выплюнула на окраину вселенной? Человеческого осталось в единицах. И я сам ведь ничем не лучше. Такой же циничный продукт системы.
— Давай помогу, — открыл Алене заднюю дверь и придержал за ножки малышку. Снял пиджак и укрыл обеих. Холодно.