Алена качала ее, прижавшись губами к темной макушке. Девочка засыпала, тихонько всхлипывая и вздрагивая. Бедный ребенок. Я сам потерял мать, знаю, как это страшно. Даже в пятнадцать лет страшно…
Мы ехали дольше минут на десять, чем положено: я максимально соблюдал скоростной режим, посматривая в зеркало заднего вида. Алена тоже прикрыла глаза, не сдерживая молчаливых слез. Две прозрачных дорожки светились в сумраке первого летнего вечера. Такая красивая и невинная. Совсем юная. И уже мама. Хорошая. Я видел, как крепко руки сжимали и баюкали свою драгоценность. Признаться, для меня это было неожиданностью. Как же сильно разнилась действительность и мое изначальное представление об Алене Романовой. Совсем другая. Но это совсем не убавляло желания обладать ею. Хочу ее. Покорить, завоевать, подчинить. Чтобы и на меня смотрела с такой же нежностью. Сам не знал зачем мне это, ведь в постели совсем не обязательно любить, чтобы наслаждаться телом партнера, но все равно желал получить все, что Алена способна отдать.
— Давай мне, — шепнул, открыв дверь. Алена бросилась на меня красноречивый взгляд и попыталась вылезти с дочерью на руках. Получилось хреново, естественно. — Ты разбудишь ее, — мягко, но настойчиво забрал спящего ребенка. — Открывай, — кивнул на подъезд.
Алена шумно выдохнула, но спорить не стала. Только следила за мной зоркой орлицей. Я тихо хмыкнул: птенчика не заберу, наоборот, даже. Мне дикая птичка нужна, довольная и счастливая, а не беспокойная испуганная мать.
— Аленушка! — ахнула, видимо, бабушка малышки. Очень моложавая и красивая.
— Тшшш, — Алена приложила палец к губам и забрала у меня девочку.
— Вы проходите, проходите, — женщина пригласила меня на кухню. Небольшую, но светлую и чистую. — Давайте я вас чаем напою.
— Благодарю, — присел на стул и обратил внимание на детский рисунок.
— Это вам спасибо. За Катенька нашу. Я в таком шоке была… — и тут же оправдываться начала: — Вы только не подумайте: у нас нормальная семья, благополучная.
— Я верю, — успокоил ее улыбкой. — Алена и вы очень любите Катю. Это чувствуется.
— Ой, а что ж я такая невоспитанная. Меня Нелли Владимировна зовут, а вас?
— Дмитрий, — снова посмотрел на рисунок. — Очень умело для такой малышки.
— Да, — широко улыбнулась Нелли Владимировна, — это в Алену, наверное. Она у меня с детства творческой девочкой была: пела, танцевала, рисовала. На фортепиано играла хорошо… Чай! — вскочила на свист, через минуту передо мной поставила чашечку на блюдце и придвинула пиалу с мармеладом.
В дверях появилась Алена. Застыла, глядя только на меня.
— Уложила? — к ней подошла мать. Алена кивнула.
— Мне пора. Спасибо за чай.
— Я провожу…
Мы вдвоем вышли в коридор, возле двери остановились:
— Спасибо, Дима, — прошептала Алена. Я сделал к ней шаг и убрал с лица густую волнистую прядь. Дикарка вздрогнула, но глаз не отвела. Мы оба понимали, что это не конец. Это начало.
— Позвони, как будешь готова…
Я ушел. Я ждал. И я дождался…
Глава 11
Алена
Дверь закрылась за Димой, и я обреченно прислонилась к ней лбом. Что же мне делать… Вариантов немного, но сама мысль идти на сделку с совестью корежила и ломала изнутри. Не только потому, что придется спать с практически женатым мужчиной. Потому что понимала, что Дима опасен. Опасен в принципе и опасен для меня лично. Он занимал мои мысли до сегодняшнего вечера, непрошено, нежеланно, невольно, но занимал! А теперь я вообще пропала. Если бы все было иначе! Если бы познакомились при других обстоятельствах, если бы не был так настойчив и жесток, если бы был свободен… Если бы помог мне бескорыстно, просто потому что человек. Я бы не осталась равнодушной. А так…
Блин, да я и сейчас не осталась равнодушной! Красивый, статный, сильный — достаточно, чтобы у неискушенной девушки снесло голову. Но я ведь не такая: меня на голубую мечту о прекрасном, богатом, властном не купить. Тут другое: между нами вспыхивало бешеное напряжение от единого взгляда, слова, прикосновения. Иногда густое, темное, порочное марево. Иногда звенящее, тугое, натянутое, как острая струна. Такому сложно противиться. Но я смогу. Точнее, смогла бы, но не сейчас. Сейчас все иначе с привкусом тлена и безысходности.
Я была благодарна. Ради своего ребенка на все готова, даже под черта лечь! Но самое страшное — попасть в эмоциональную зависимость от такого мужчины. Мужчины, который не умеет любить.
Но хоть остальные чувства не похоронены под толстым слоем циничного эгоизма. Обескураженная злость, исказившая лицо, когда увидел беззащитные глаза детей, оставшихся один на один с системой, многое мне сказало. А еще как осторожно Катюшу мою нес… Возможно, отцом Дима будет лучшим, чем мужем.
— Ален, это был он, да? — в коридор вышла мама.
— Да, — оттолкнулась от двери, — ОН.
— Просто бог послал, — мама сложила руки в молитвенном жесте. — Как бы мы без Димы Катюшу вызволяли бы…
Я криво усмехнулась. Если это Бог, то что тогда дьявол делает? Нет, помощь Небесного в этом случае просто бесценна. Когда дело касалось детей, у матери отключались все инстинкты, кроме желания спасти и защитить. Только послевкусие этих добрых дел отчего-то горечью отдавало. Я не религиозна, но в Бога верила. Разве в его правилах с пути сбивать? Соблазном искушать? Пороком душу отравлять? Или это проверка? Если так, то я ее не прошла…
— Мне показалось, что ты симпатична Дмитрию. Мужчины не решают проблемы, если равнодушны.
Моя мама, как и любая мать, хотела, чтобы дочь была устроена в жизни и не повторила судьбу матери-одиночки. Только это не наш случай. Зря, наверное, уберегла ее от подробностей и не рассказала, как именно строились наши взаимоотношения с Димой. Про Семена мама тоже не знала, считала его слегка ветреным, но хорошим. Жениться ведь собирался! А то, что принуждал быть его, что мое «нет» силой подавлял… Я боялась сказать ей: маме и так досталось мужской «любви и заботы», если узнала бы, что и у меня так же, вообще сломалась бы.
— Мам, Дмитрий Александрович не свободен. У нас ничего быть не может…
Кроме секса. Это буквально повисло в воздухе. Мама даже отвернулась, смущенно пряча глаза.
— Мамя! — услышала из спальни. — Мааам! — затем громкий плач. Я бросилась к дочери.
— Маленькая моя, мама здесь. Здесь, — легла на кровать, прижимая к себе испуганную малышку.
Катюша вцепилась в меня, вжалась, одеялом с головой укрылась. Наверное, боялась, что откроет глаза, а родных лиц не будет. Всего несколько часов и у ребенка такая реакция. А если бы мне не отдавали ребенка дольше? Даже представить страшно. Надеюсь, Тамара Николаевна уберется куда-нибудь подальше от нас и больше не появится. Увижу, не знаю, что сделаю! Ради каприза готова на преступление. Отнять у матери ребенка — именно преступление! И плевала она на внучку: как ей от всей этой процедуры. Главное, мне продемонстрировать свои возможности и эго потешить. Старая больная женщина, не иначе!
Катюша всю ночь просыпалась и вздрагивала. Я даже в душ сходить не смогла: стоило пошевелиться — всхлипывала и рыдала. Буду верить, что пластичность детской психики поможет справиться со страхом.
В садик не пошли. Я боялась оставить дочь. Нужно переждать: вдруг с опекой так просто не закончится, или новоявленная бабушка еще что-нибудь выкинет. На работу тоже не пойду.
— Инга, привет, — позвонила хозяйке студии, — у меня дома чп. Не могу выйти.
— Ален, кем я тебя заменю?! — воскликнула она. — У всех чп! Они у нас, знаешь, в порядке очереди.
— Ну я никак не могу.
— Алена, это работа и вариантов немного: либо сама найдешь замену, либо я найду замену тебе. Навсегда. Без обид.
— Я найду, — бросила в динамик и отключилась. Сучка. Понимаю, конечно, что для нее это бизнес, но все равно бесит.
Вариантов у меня только Лика. Все остальные сами такие же, как я.
— Привет, подруга, дело на десять тысяч рублей.
— Что за дело?
— Подменишь на работе? У меня такой трындец… — и я коротко рассказала о выходки матери Ярослава.