— Прошу, — Леша открыл передо мной дверь и ободряюще улыбнулся. Когда-то Стас шутливо наказал ему беречь и защищать меня. Алексей выполнял просьбу друга с достоинством. Мы хоть и перестали со Стасом поддерживать любовные отношения, но иногда созванивались, разговаривали, даже встречались. Он мой друг. Первый друг-мужчина.
В приличном по размерам кабинете уже собрались претенденты на наследство. Я, если честно, слабо понимала, для чего здесь. Мы с Германом и не общались толком. Я была резкой и грубой, отцом не признавала. Ни на что не претендовала. Да и вряд ли он сильно уж пылал отцовскими чувствами.
Присела на одно из свободных мест: дорогое и жутко неудобное кресло — казалось, что кол проглотила. Я привыкла держать спину и имела красивую осанку, но навязывание любого толка вызывало инстинктивный протест. Невозможно расслабиться! Совершенно не располагающая обстановка, не вернусь сюда никогда!
— Что же, — душеприказчик Савицкого обвел нас любезным взглядом, — все заинтересованные лица присутствуют. Начнем.
Пока адвокат представлялся и предъявлял справки, что действует от лица покойного на основании законной воли, я перевела взгляд на Иру. Она сидела, закинув ногу на ногу, и задумчиво вертела в руках телефон. Выглядела хорошо и одета по случаю, но ни скорби, ни траура в ее облике не наблюдалось. В моем тоже, поэтому не осуждала. Я за другое надавала бы ей по холеной морде. В моем телефоне до сих пор хранилась та переписка: компрометирующие снимки, едкие замечания, вредные советы. Ира мстила мне, Диме, возможно даже, самой себе, ведь грязная игра никому не делала чести. И она это понимала. Да, в случившемся виноват Небесный: темперамент, ревность и чертово рыцарство подкинули хреновых приключений его заднице. Но Ира виновата больше. Или мне просто хотелось так думать. Да, я все же слишком женщина: виню соперницу, а не мужчину.
Ира, очевидно почувствовав мой взгляд, повернулась. Ни торжества, ни злорадства я не заметила. Кажется, ей было все равно. Добилась желаемого и отпустила ситуацию. Гештальт закрыла. Эгоистичная сука. Это даже не оскорбления. Факт.
Началось оглашение завещания: Ира отвела от меня глаза; я тоже попыталась сконцентрироваться. Сначала были формальности и перечисления благ, накопленных Савицким, потом объявление воли:
— Все движимое и недвижимое имущество, включая банковские счета, депозитные ячейки, драгоценные металлы и драгоценные минералы, ценные бумаги, кроме акций ОАО «Теско», завещаю в равных долях моим дочерям: Савицкой Ирина Германовне…
Хм, поменяла фамилию на девичью, — успела отметить про себя, особо не вслушиваясь. Я потеряла нить повествования на очередном земельном участке за границей.
— И Романовой Алене Владимировне.
Что?! Мне?! Но разве это возможно?! Я даже не дочь ему по закону! Повернулась к Леше и непонимающе округлила глаза? Это вообще, законно? Уверена, Ира оспорит завещание. Мне как-то даже все равно. Не бедствую, а владычицей морской никогда быть не хотела.
— Акции ОАО «Теско», — продолжал адвокат, — в размере двадцати процентов от контрольного пакета отходят моей дочери Романовой Алене Владимировне.
Я только рот открыла. Больше не было эмоций. На Иру, правда, взгляд бросила. Ждала реакции. Она, как ни странно, была занята перепиской в телефоне и слабо улыбалась.
Я пила кофе в просторном холле, пока мой адвокат разбирался с нюансами. Внутри раздрай и полное непонимание. Я не хотела этого, не стремилась, не просила, но это случилось, и я в растрепанных чувствах. Зачем Герман сделал это? Для чего? Компенсировать, что маму бросил? Что больше двадцати пяти лет даже мысли не допустил, что где-то там в большой Москве есть девочка, которой он очень нужен? Был нужен, естественно. Потом эта девочка выросла и возненавидела сам образ отца. Потеряла веру, что мужчина в принципе способен брать на себя ответственность за других. Именно Дима доказал, что папа — этот не пустой звук, не просто запись в свидетельстве, не сперматозоид в конце концов! Я видела это своими глазами каждый день. Дима в равной степени любил Катю и Кирилла.
Савицкий просил дать ему шанс. Через Диму просил. Я не дала. Даже когда в больницу попал не сжалилась. А он думал обо мне. Как мог, так и показал это. А мог только деньгами.
Поздно. Уже поздно. Савицкого больше нет, и счастливей я от этого не стала, кстати. Я вообще забыла, что такое полное счастье: почувствовала, глотнула полной грудью и потеряла. Заслужил ли Дима еще один шанс? А нужен ли он ему? А я? Мне нужен? Нужен, очень нужен. Я люблю его. Только не уверена, что он до сих пор любит меня…
Я резко вскинула голову, услышав звонкий стук каблуков: Ира вышла из кабинета. Я напряглась, приготовилась к очередному язвительному выпаду в свою сторону, да и сама готова резко ответить (причин более, чем достаточно), но она спокойно встретила мой взгляд и прошла мимо. Меня отпустило. Разом схлынул весь негатив, злость, ярость и ненависть. Нет, сестринскими чувствами не воспылала, но держать и баюкать обиду не хочу больше. Это так ничтожно. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на гнев и месть. Я достала телефон и удалила ту переписку. Мне это больше не нужно.
— Поздравляю, — ко мне подошел Леша с профессиональной деловой улыбкой, — ты теперь очень богатая женщина.
— И что мне с этим делать? — я его энтузиазма не разделяла.
— Ну это уж тебе решать! — хмыкнул и проводил меня к машине, попутно делясь нюансами: — Завещание невозможно оспорить: Савицкий приложил к документам результаты генетической экспертизы, подтверждающей ваше родство.
— Я не знала, что он проводил тест днк! — возмутилась с удивлением. — Где он взял биоматериал?!
Неужели Дима отдал ему что-то из моих личных вещей?! Больше некому!
— Этого не знаю, но думаю сделал это…
— Чтобы точно быть уверенным, что я не нагулыш, — саркастично закончила.
— Возможно, — практично согласился Леша, — но дата проведения за неделю до смерти. В это же время были внесены окончательные правки в завещание. Думаю, Савицкий сделал это, чтобы ушлые адвокаты, ну, такие как я, — усмехнулся обаятельно, — не докопались до термина «дочь». В вопросах наследства каждая мелочь на счету. Савицкий знал, что делал. Перестраховался, чтобы его волю не могли оспорить.
— Понятно, — устало выдохнула. — Что дальше?
— Вступить в наследство, а дальше, как душа велит. Я подготовлю перечень активов и свяжусь с юристами компании «Теско». Буду держать тебя в курсе.
— Спасибо, — села в машину и поехала… к Небесному на работу, да. Поговорить хотела.
Я еле нашла место, чтобы машину поставить и то в квартале от бизнес-центра, который полностью занимала «Теско». Стремительно вошла в здание, но замерла, остановившись посреди холла. Я бывала здесь пару раз. С Димой. С ним нас радостно встретили и с почестями проводили к лифту для топ-менеджмента. А сейчас смотрела на турникет и охрану, высокие потолки и роскошный ресепшен.
— Здравствуйте, — меня, смущенную и робеющую, заметили. — Я могу вам помочь? — девушка-администратор дежурно и очень широко улыбалась.
— Да, мне нужно поговорить с Дмитрием Александровичем Небесным.
— У вас назначена встреча?
— Нет, но…
— Боюсь, — мягко прервала, — это невозможное. Оставьте контактный номер. Мы передадим в его приемную.
Я вздохнула и достала телефон. С этого в принципе нужно было начинать.
— Привет, — произнесла, услышав знакомую хрипотцу, — я приехала к тебе… Примешь?