Каждый раз, в подобном состоянии, я брал своих партнёрш сзади, чтобы не было видно лица. Совершенно не того лица, которое я хотел видеть. Почему с ней что-то пошло не так? Как это объяснить?
Страх. Страх в ее огромных глазах… Но потом… Потом я понимал, что это Лина. Когда уложил её на стол, а она выгибалась и стонала от удовольствия, я понимал, что это моя секретарша. И мне нравилось то, что я видел. В какой-то момент я словил себя на мысли, что её оргазм я жду больше, чем свой. И это было так… красиво… Я даже с удовольствием стирал с неё сперму, пока она приходила в себя, всё также лежа на столе, и пытаясь восстановить дыхание.
Повёл себя как придурок, предложив премию. На её месте врезал бы мне по морде, но нет. Она вышла из этой ситуации красиво, ещё на место меня поставила, тыкнув носом, что я назвал её другим именем. Да, приятель, лоханулся, так лоханулся.
В дверь постучали и в кабинет зашла уборщица:
— Я могу убрать?
— Конечно, — поднимаюсь, хватаю пиджак, телефон и выхожу из кабинета. — Я ухожу, — говорю Лине, которая что-то печатает на компьютере.
— Вас не ждать? — уточняет она совершенно безразличным, профессиональным тоном.
— Нет, — бросаю последний взгляд на девушку и ухожу.
По дороге вызываю водителя, потому что сесть за руль в таком состоянии не рискну. В душе, как и в голове, такая каша. И я даже не представляю, как это всё переварить. Как навести хоть какой-нибудь порядок. Набираю брата.
— Ты где, ещё работаешь?
— Конечно! Время видел?
— Ты мне нужен. Прямо сейчас. Жду дома, — и отключаюсь.
Пока Дима приехал, я успел выпить ещё, и сейчас сидел, почти без движения, и пялился в стену.
— Капец, — выдает вердикт Дима. — Что за фигня происходит?
— Выпей со мной, — прошу брата. — И, пожалуйста, ни о чём не спрашивай.
ЛИНА
Давид Всеволодович уходит, а я без сил опускаю голову на скрещенные на столе руки.
Дура, Лина, какая ты дура. Что теперь делать, я не знала. Терять работу точно не хотелось, но и быть подстилкой для шефа. Нет, это не про меня. Да, и есть у него его Ева. Тогда, кто это Саша?
Нет, Лина, неважно, тебя это никак не касается. Забудь. Будь профессионалом. Точно! Нужно сделать вид, что ничего не было. Подумаешь, один раз не считается. И вообще, не изнасиловал же он меня, наоборот, доставил удовольствие. Да ещё какое… Вот уже не знаю, это от долгого воздержания или он, действительно, так хорош?
Попыталась вспомнить свои ощущения с Маисом. Не помню. Таких ощущений точно не было. Хорошо было, но вот такого, точно не было. Блин, Лина, соберись ты вообще об этом забыть должна.
— Ладно, — выпрямляюсь. — За работу.
Забрала Тигренка из сада, и мы поехали домой. В маршрутке перед нами сидела девушка с книжкой в руках. Судя по обложке, это обычная бульварщина, женский роман про красивую и светлую любовь. Я когда-то тоже такие читала, скорей пробовала, но так и не втянулась. Я такие не люблю, не понимаю, как можно это читать. Это моя младшая сестра зачитывается этой ерундой. И меня пристрастить пыталась. А я никогда не верила в золушек. Да, и саму сказку про Золушку не люблю. Мораль сей сказки — терпи до последнего и тогда ты, может быть, попадешь на бал, может быть, встретишь принца. К чему это я? К тому, что в жизни так не бывает. В жизни Золушка никогда не попадёт на бал, а если и попадет, то принц её не заметит. Потому что попадёт она туда лишь официанткой.
Нет, я не озлобленная на весь мужской пол феминистка. Я просто реалистка. Я не верю в идеальных мужчин в реальной жизни. Где все эти красавчики, подкаченные, умные, красивые.
Посмотрела в окно. На улице лето и людей очень много, но взгляд остановить не на ком. Вот молодые парни, ещё куда ни шло, но и тут, то ноги кривые, то обуты в босоножки на носки. А мужчины постарше. Либо уже пивной живот, либо просто неухоженные. Не бывает в жизни этих книжных красавчиков.
Давид Всеволодович — красивый, подсказывает мне моё подсознание. Это — да. Соглашаюсь я. Но и он, как оказывается, неидеальный. Встречается с одной, думает о другой, отымел, вообще, меня. Вот как такого мужика назвать?
— Мам, мам, — вырывает меня из размышлений сынок. — А мы в магазин пойдём?
— Не знаю. А надо?
— Конечно, купишь мне вафильку? Ну, пожалуйста, — голосок его становится умилительным, он сощуривает глазки и складывает ладошки в просительном жесте. Ну, вот как ему отказать.
— Хорошо, — говорю, улыбаясь.