4
Не менее самого барона, в Париже стал известен его конь. Великолепное животное, привезенное десять лет назад Кнабенау еще молоденьким жеребцом с Кавказа, звали Шайтан. Как ему удалось забрать Шайтана с собой в Париж, оставалось загадкой. Вороной, чернее ночи, с мощными конечностями и аккуратной маленькой головой, конь произвел настоящий фурор среди любителей верховой езды и скачек. За него барону предлагались сумасшедшие деньги. Одно предложение было заманчивее другого. Стесненный в средствах, он мог бы жить безо всяких забот, нажив на Шайтане целое состояние. Но конь не продавался.
«А вы продадите друга?» - неизменно отвечал барон.
Анастази, улыбаясь, сказала однажды Божене:
- Этот конь – как он сам. Станислав никогда его не продаст. Это все, что у него осталось от прошлого.
Все они были неизлечимо больны своим прошлым. Иногда Божене казалось, что чета фон Кнабенау – менее прочих. Потому что оказались счастливее многих. Но это тоже было иллюзией. Они срослись с минувшим, переплетаясь корнями, и были неотделимы друг от друга. Прошлое у них было общим. И у нее, и у Сташека, и у Настуси. Переплелись и их жизни.
Франция, сотрясаемая революциями, могла она жить так? Божена иногда вглядывалась в спокойные черты Клэр. После якобинского переворота ее семья эмигрировала в Австрию, где она родилась годы спустя. В Париж де Керси вернулись только после ссылки Наполеона. Июльская революция существенно не изменила привычного уклада графини. Взгляд ее оставался по-прежнему ясным, улыбка – искренней, голос – уверенным. И даже краткий брак с богатым банкиром во имя спасения состояния древнего рода, завершившийся гибелью супруга под колесами конки из-за несчастного случая, не изменил Клэр.
И все-таки у Адама Чарторыйского было его дело.
У Станислава – его конь.
А у Божены не было ничего. Ничего и никого.
- Вы ускользаете, - однажды услышала она за спиной во время прогулки. Она завела привычку бродить в одиночестве в парке вокруг дома графини Керси – и думала о Липняках, которых тоже более не было.
- А вы, как гончая, преследуете меня, - обернувшись, ответила Божена.
Виконт де Бово стоял, привалившись спиной к старой липе. Щегольски одет, темные волосы до плеч, подобно гриве, блестят на солнце. Лицо спокойное, расслабленное. Но вместе с тем что-то в его глазах заставило ее подумать, что он замер в ожидании.
- Ну отчего же сразу, как гончая? – улыбнулся виконт. – Я писал вам, вы не отвечали. Я вполне закономерно решил, что не интересен вам. Я довольно понятлив, пани.
Его ухаживания начинали бросаться в глаза. И главная интрига этого лета – быть ли роману между французским виконтом и польской княгиней. Ожидалось, что к осени де Бово сделает нищей, но красивой польской пани не первой молодости предложение. Это не слишком одобрялось светом, где хватало своих невест на выданье, но было в том нечто пикантное и будоражащее. Стоило признать, что лишенная средств и давно уже не юная, пани Абламович была очень привлекательна.
- Тогда позвольте узнать, что вам угодно? – спросила Божена, подойдя к нему чуть ближе.
- Я пришел пригласить вас и графиню де Керси на скачки в будущую субботу в Аржантей.
- Скачки? – удивленно приподняла бровь Божена. – Вы же знаете, что Клэр не особенно любит скачки.
- Эти ей понравятся. Мы с Кнабенау заключили пари – чья лошадь лучше. Его Шайтан или моя Буря. Виконт и барон вместо жокеев – каково? – его золотистый взгляд смеялся.
А ее сердце пропустило удар при имени Станислава. Но она только усмехнулась и ответила:
- Двое красивейших мужчин в Париже на двух самых замечательных конях в Европе? А вы правы, Клэр ни за что этого не пропустит.
- А вы?
- И я.
Виконт улыбнулся, оторвался от дерева и приблизился к ней почти вплотную. Эта игра явно его забавляла. Они действительно напоминали гончую с лисой. Их флирт грозил перерасти в нечто большее. А мог так и остаться легким, как дуновение июньского ветра. И непрочитанные письма не были помехой ни тому, ни другому. Невыносимо…
- Интересно, что бы это значило для нас? – шепнул он почти ей в губы. – Вы только что назвали меня красивым.
- Не делайте вид, что я открыла для вас нечто новое, - засмеялась она, отстранившись.
Виконт отошел на шаг и осведомился:
- Так вы передадите Клэр мое приглашение?
- Разумеется.
Де Бово манерно поклонился и направился прочь. Божена смотрела на его расслабленную легкую походку и улыбалась. Вдруг он обернулся, внимательно посмотрел на нее и медленно, задумчиво сказал:
- Я сейчас подумал… вы все равно придете ко мне. И уже теперь мы оба это знаем.
Резко развернулся и, ускорив шаг, пошел вон. А ее сердце забилось часто-часто. Невыносимо часто.