Передняя комната бункера была металлической, отделанной дубом и напоминала вход в хранилище банка. Найлз нажал на кнопку маленького передатчика, висящего у него на поясе, и электронные замки открылись. Воздух в фойе перед дверью, ведущее в катакомбы комнат и коридоров, большей частью подземных, был пропитан запахом антисептика. Когда Найлз закрыл за собой дверь, он не заметил кружившую у него над головой муху, которая унеслась вместе со слабым потоком от химических очистителей воздуха.
Он нашел мистера Крипсина в его кабинете разговаривающим с Томасом Альвардо, тощим чернокожим мужчиной с бриллиантом в мочке правого уха.
- Двадцать шесть? - Крипсин разговаривал, при этом жуя печенье, которое брал с подноса. - Когда будет готово к отправке?
- На следующей неделе. Самое позднее в четверг. Мы перешлем их в трейлере с неотделанными шкурами игуан. Они сильно воняют, таможенники не будут особо совать туда носы.
Крипсин хмыкнул и согласно кивнул головой. Дешевая мексиканская рабочая сила, поставляемая Альвардо, использовалась "Тен-Хай" множеством способов, от апельсиновых рощ до Ранчо Сандуан в Неваде. На полу рядом с Крипсином лежала коробка с кинофильмом, еще одним подарком от Альвардо, который владел киностудией, штамповавшей дешевые вестерны, фильмы ужасов и кровавые боевики.
- Как он, мистер Найлз?
- Спит. Он будет готов.
- Секретный проект? - поинтересовался Альвардо.
- Как сказать, - ответил Крипсин. На его столе лежала стопка газет, тщательно обрызганных антисептиком, содержащих статьи об исчезнувшем чикагском "Таинственным медиуме", фотографии кадров из фильма, снятого в сгоревшем отеле для эмигрантов. Неожиданное исчезновение юноши из госпиталя вызвало споры по поводу достоверности видеозаписи, и страсти по этому поводу накалились. Крипсин был заинтригован и хотел побольше узнать о Билли Крикморе.
Крипсин объяснил Альвардо, как депозиты "Крестового похода Фальконера" были переведены в мексиканские банки, и что Уэйн полностью захвачен этой идеей.
- А что насчет его людей? От них можно ждать неприятностей?
- Не в их интересах нагружать лодку камнями, и это в данный момент объясняет им мистер Руссо. Они будут управлять частью шоу и получат дивиденды. Каждый пенни, заработанный Походом, сначала пойдет в Алабаму. Через какое-то время мы построим телевизионный центр в Пальм-Спрингс, так что Уэйн сможет продолжить свои телевизионные проповеди.
Альвардо лукаво улыбнулся.
- Для вас немного поздно становиться божьим человеком, сеньор Крипсин, не так ли?
- Я всегда был им, - ответил Крипсин, жуя очередное печенье. - А теперь перейдем к следующему вопросу.
60
Когда янтарный овал луны поднялся над окоченевшими горными вершинами, а Уэйн Фальконер заснул у себя в комнате, Найлз и Дорн отправились за Билли.
Плавая во мраке, не осознавая, где он находится и как сюда попал, Билли услышал щелканье замка и решил, что это снова пришла женщина. Он испугался, когда в глаза ему ударил яркий свет. Рядом с ним стояли двое мужчин в костюмах. В его живот врезался ремень, и он сделал слабую попытку поднять голову. Он вспомнил поднос с едой и то, как он швырнул его в стену. Женщина со шприцем сказала ему несколько гадких вещей.
- Мистер Крипсин хочет, чтобы его отмыли, - сказал один из мужчин.
Женщина подошла к Билли с мылом и грубой мочалкой и начала тереть его так, что почти содрала с него кожу. Женщина стала немного нравиться Билли. Она подставляла ему судно, когда он хотел в туалет, и кормила его, когда он был голоден.
Ремень ослаб.
Мужчина, который говорил, приложил палец к горлу Билли и проверил его пульс.
- Бонни здесь? - спросил Билли. - Где доктор Хиллберн?
Мужчина проигнорировал его вопросы.
- Мы хотим, чтобы ты встал. Мы принесли тебе одежду.
Он кивнул в сторону стоявшего в комнате стула, и Билли увидел на нем желтые брюки и бледно-голубую рубашку с короткими рукавами. Что-то в желтых брюках раздражало его: цвет был ужасно знакомым. Откуда? - удивился он.
- А теперь, поднимайся.
Билли встал, и его ноги подкосились. Двое мужчин подождали, пока он не поднялся сам.
- Мне нужно позвонить маме, - сказал Билли.
- Правильно. Давай, одевайся. Мистер Крипсин ждет.
Ослабевший и плохо соображающий, Билли начал одеваться. Он не понимал, почему ему не принесли никакой обуви. Он чуть не заплакал из-за ее отсутствия, а брюки были такие широкие, что висели на бедрах. На рубашке была монограмма: витая буква "У".
- Это не моя одежда, - заявил он. Двое мужчин расплывались в его глазах. - Я всего лишь вышел поиграть на пианино.
- Пошли.
Ночь была холодной. На протяжении всей поездки в маленьком автомобиле в лицо Билли бил ледяной ветер, который немного привел его в чувство. Он разглядел огни на высоких вышках.
- Где находится это место? - спросил он, но ни один из мужчин не ответил.
Они подъехали к чему-то, что показалось Билли громадным бетонным кубом. Идя по тропинке из плит, он два раза чуть не упал, и мужчина в сером костюме помог ему. Билли почувствовал, как от мужчины исходит холод, словно тот был заморожен.
И тут он вспомнил слова Меняющего Облик о том, что его мать мертва.
Воспоминания хлынули на него лавиной; госпиталь, часовня, мужчина за его спиной, прижимающий к его лицу сильно пахнувшую тряпку. Смутное воспоминание работающих двигателей. Солнце, палящее над шоссе, и белая пустыня до самого горизонта. Он пытался вырваться из объятий мужчины, но тот держал его руку словно тиски.
Внутри бетонного строения Билли дали одеть пару матерчатых тапочек. В воздухе был запах словно в больничной палате. Двое мужчин подвели его по коридору к запертой двери, и один из них постучался.
- Входите, - ответил голос.
Они втолкнули его внутрь, и двери захлопнулись.
Билли поднялся на ноги, пытаясь сфокусировать свой взгляд. Самый крупный человек изо всех, когда-либо виденных им, ожидал его, сидя в кресле за столом, на котором стояла лампа и кассетный магнитофон. На мужчине был отделанный золотом просторный белый халат. Он был лыс и смотрел на Билли маленькими черными глазками.
- Привет, Билли, - поздоровался Крипсин и отложил в сторону папку с газетными вырезками, которые он просматривал. - Садись, пожалуйста. - Он кивнул на стоящие рядом со столом два кресла.