Билли задыхался. Самолет внезапно бросило влево, а затем он вошел в глубокое пике. Мимо головы Билли пролетела бутылка "Перрье" и взорвалась, ударившись о переборку. Крипсин кричал из-под кислородной маски. Лицо Дорна стало мраморно-белым, а его руки крепко вцепились в подлокотники кресла. Он повизгивал как ребенок на ярмарочных каруселях.
Существо в кресле пилота заколебалось как мираж и исчезло. На лице Уэйна застыла улыбка, а его щеки стали впалыми под действием огромного ускорения. Сейчас он им покажет, думал он. Он покажет всем лжецам. Он громко рассмеялся и перевернул самолет кверху брюхом; "Челленджер" послушно повиновался. Доска для бумаг сильно ударила Уэйна по голове. Вокруг него затанцевали карандаш и листки бумаги. Он подал штурвал вперед, направляя "Челленджер" в глубокое пике по направление к черноте, расстилавшейся внизу. Визжал разрезаемый носом самолета воздух. Уэйн следил за альтиметром. Тринадцать тысяч. Двенадцать тысяч. Одиннадцать тысяч. Десять.
- УЭЙН! - завизжал со своего сидения Найлз. - ПРЕКРАТИ ЭТО!
Он начал отстегивать пристяжной ремень, но, бросив взгляд на лежащее с разбитым черепом у чайного столика тело Кумбса, понял, что в тот самый момент, когда сделает это, он будет мертв.
Уэйн усмехнулся с полными слез глазами. Машина полностью ему подчинялась. Он увидел, что альтиметр показал четыре тысячи футов, и резко завалил самолет вправо. Скорость катастрофически упала. Штурвал начал дергаться в его руках. Ни разу за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким могущественным. Двигатели стонали; самолет начал дрожать, напрягшись до предела. Уэйн не мог дышать, и перед его глазами запрыгали черные точки.
С усилием, почти вырвавшим ему руки, Билли расстегнул свой ремень. Его немедленно отбросило почти на колени к Найлзу. Он вцепился в переднее сиденье, пытаясь подтянуть себя к кабине пилота.
Уэйн выровнял самолет, а затем снова бросил его в пике. Билли словно щепку бросало по салону; он прижал голову к коленям, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Его подбородок ударился о стол, и, ослепнув от боли, Билли рухнул вперед. Его левое плечо тоже обо что-то ударилось, и снова его пронзила жгучая боль. Он уцепился за пластиковую занавеску, которая висела вокруг сиденья Крипсина; та порвалась, и сквозь пелену боли Билли увидел перекосившееся от животного страха мертвенно-бледное лицо владельца корпорации "Тен-Хай".
Менее чем в пяти сотнях футов от земли Уэйн изо всех сил потянул на себя штурвал. Самолет выровнялся, и альтиметр показал четыреста девяносто два фута. Уэйн видел перед собой какие-то смутные очертания, омытые янтарным лунным светом. Он включил дроссели, гася скорость. Что-то огромное, темное и рваное пронеслось не далее чем в пятидесяти ярдах от самолета.
В кабину вошел Билли, и Уэйн оглянулся через плечо полуоскалясь, полуулыбаясь.
А затем Билли увидел это; оно возникло впереди, занимая все поле зрения. Лунный свет отблескивал на выветренных скалах. Уэйн резко повернулся и инстинктивно попытался поднять самолет над горным пиком, в который они почти врезались. "Челленджер" задрожал от резкого изменения курса. В следующий момент раздался предсмертный крик раздираемого металла, когда правое крыло зацепилось за скалу, Резкий толчок от столкновения бросил Билли назад, и он ударился головой о потолок, а затем упал на колени, глядя на текущую из носа кровь.
Низ фюзеляжа царапнул по скалам, которые вспороли его, как консервную банку; по швам побежали искры и огонь, которые засосал двигатель правого борта. В следующую секунду он взорвался, смяв сначала правую сторону фюзеляжа, а затем ворвавшись внутрь салона со стоном и скрежетом вырываемых заклепок. Раскаленные докрасна обломки металла пронзили Найлза сзади и прошили насквозь его и спинку сиденья, на котором раньше сидел Билли. Летящий и пылающий кусок обшивки снес Найлзу верхнюю часть черепа, забрызгав мозгами Дорна.
По всей панели управления мигали предупреждающие огоньки. Хвост самолета был охвачен огнем, двигатель исчез, конец правого крыла и элероны были искалечены. Рули не подчинялись командам. Уэйн увидел, что скорость быстро падает. Они падали вниз, в окруженную горами белую долину. Загорелся фюзеляж, и кабину пилота заполнил едкий дым. Быстро приближалась поверхность: круговерть янтарного цвета земли с редкой растительностью.
Уэйну хватило времени только на то, чтобы погасить оставшуюся мощность двигателей. Самолет ударило. Он подскочил и ударился снова. Поднявшаяся пыль закрыла ему обзор. Его бросило вперед, потом назад. Ремень чуть не разрезал его пополам, а штурвал вырвался из рук. Самолет в шипящем саване искр рванулся вперед. Затем развалился пополам, потерял крылья, перевернулся и, накренившись, помчался вперед каменистой пустыне как по посадочной полосе. Голова Уэйна дернулась вперед и ударилось о колонку штурвала. Остатки самолета проползли еще сотню ярдов и остановились.
Билли пошевелился на полу кабины, где его прижало сзади к спинке сиденья пилота. Он увидел, что кабина теперь представляла собой мешанину горящих проводов и обстановки. Сквозь отверстие, образовавшееся в результате того, что лайнер раскололся пополам, виднелась плоская пустыня, на три сотни ярдов вокруг усыпанная горящими обломками. Хвостовая часть осталась где-то далеко позади. Сквозь разъедающий глаза дым Билли увидел, что сиденье Крипсина тоже оторвалось и его самого нигде не было видно.
Он попробовал встать на ноги. Левой руки не чувствовалось. Он взглянул на нее и увидел белую кость, блестящую в рваной ране на запястье. На него нахлынула волна боли и тошноты, а на лице выступил холодный пот. Уэйн тихо застонал и начал всхлипывать. В остатках пассажирского салона горели ковер и сиденья. Пластиковая занавеска, которая находилась вокруг сиденья Крипсина, плавилась. Билли с усилием поднялся, прижимая к груди изувеченную руку. Он схватил Уэйна за плечо и откинул на спинку сиденья. Его голова болталась из стороны в сторону. Над его правым глазом была багровая шишка, а сам глаз распух и закрылся.