Пригласив её зайти в палатку, усадив и дав воды, Петер показал на меня, начал говорить. Под конец своей речи он что-то спросил у неё. Единственное, что я поняла, так это своё имя и уже знакомые мне слова: деньги, украшения и дом. Бабушка сидела и думала, глядя в сторону. Потом кивнула и взглянула на меня.
— Би Карва, — указала она рукой себе в грудь, а потом на меня, — би Любовь.
— Приятно познакомиться, — сказала я, вымученно улыбнувшись, как же тяжело ничего не понимать, — би Карва.
Как я поняла, "би" — это обращение, но пока не понятно, ко всем или только к женщинам. Похоже эта женщина мне в чём-то поможет. Она не стала задерживаться. Когда её уже было не разглядеть в толпе, Петер начал мне объяснять, почему он нас познакомил. Если я верно поняла, то у неё я буду снимать комнату и помогать ей по дому. Платить мне придётся два серебрянных раз в двадцать пять дней. Почему именно такое количество дней, я не знаю. Может у них такой месяц. А ещё она поможет мне обменять украшения. Мои простые серёжки в виде листочков с фианитами будет стоить максимум большой золотой.
Отдельно по финансам: маленькая медная, большая медная, маленькая серебрянная, большая серебрянная, маленькая золотая и большая золотая. По краней мере так металлы выглядели по цвету. В больших монетах по пять маленькихфарфора — соответствующего металла, а в больших по пятьдесят монет меньшей ценности. На медной монете с двух сторон изображён цветок, похожий на пион, но листики по бокам, как у клевера. На серебрянной отчеканена птица с гребешком и распахнутыми крыльями. В золотом изображён медведь. Если за одну медную можно купить хлеб, то по нашим сравнениям, примерно одна медная — рублей сорок или пятьдесят, в серебрянной — около двух тысячь, а в золотом — сто тысяч.
Когда я увидела, что с Петером богатые заказчики расплачиваются золотыми монетами, то поняла, что он не так прост. Да и посуда в закрытых коробах не из глины, возможно, из фарфора.
Не прошло и пол часа, как вернулась Карва с пустым лотком. Я взяла свою сумку и уже хотела прощаться, как Петер меня придержал. Он достал из коробки кружку с жар-птицей, которая приглянулась мне ещё по пути сюда, и протянул. Я взяла и улыбнулась, в сердце защемило, и я крепко его обняла.
— Спасибо, Петер, но я не могу её принять, — но он настаивал, и мне пришлось её взять, — она будет моей любимой! — даже не зная языка, я думаю, он понял меня, ведь его лице появилась лыбка.
После он подошёл к Карве и протянул ей бумагу, которую написал недавний маг, что-то объяснял, она покивала, и мы ушли.
Выйдя с рынка, мы начали петлять по улочкам. Порой мне казалось, что мы ходим кругами. Как Карва понимала куда идти, не могу представить. Но наши блуждания не продлились долго. Вскоре мы подошли к жёлтому двухэтажному дому. Над дверью висела вывеска, а в большие окна было видно прилавки с украшениями. Войдя, мы увидели женщину лет сорока, она была стройной и статной, с уложенными вверх волосами чёрного цвета, в зелёном платье с валанами на плечах. Она улыбнулась нам и кивнула, поприветствовав. Мы в ответ сделали тоже самое. Карва ей что-то сказала, и женщина позвонила в звоночек. Вскоре вышел не менее статный мужчина, такой же чёрноволосый, но с проседью на висках. Они явно не местные, видны рассовые отличия. На нём была заправленная в штаны рубашка и очки на носу. Карва жестами подсказала мне достать серёжки. Я не долга думая выудила их из сумки и положила на прилавок. Пока мужчина их осматривал под лупой и лампой, явно магическая, накаких проводов я не видела, да и лампочки небыло, она появилась после того, как её включили, мне ничего не оставалось, кроме как осмотреться. Здесь было уютно. Стены были задрапированы атласом, цветом слоновой кости. Потолок ровный и белый. Пол застелен паркетом и вскрыт лаком. Прилавки закрыты стеклом, в них довольно красивые украшения, но какие-то однотипные, сплошные цветы и животные. Всё это широкое, толстое, небыло изящества, лёгкости. Так посмотриш, красота, а как надеть, так слишком крупные и явно не удобные, не женские украшения. Хотя на продавщице я заметила пару колец такого типа. Мои украшения по сравнению с этими, выглядели детскими и простыми, но лёгкими и тонкими. Мужчина отвлёк меня от созерцания. Он что-то спросил у меня, но ответила моя спутниа. Что она сказала, я даже не догадываюсь. Но мужчина положил передо мной большой золотой. Это больше, чем я расчитывала, хоть и знала, что это максимальная сумма, которую могут дать. Подумав, я кивнула. Раз тут дают такие суммы, то попробую ещё продать золотой браслет с плетением "снейк". Когда я начала доставать из декольте украшения завёрнутые в тряпочку, на меня так смотрель, будто я голая танцую кан-кан. Но развернув ткань так, чтобы никто не видел, что там лежит, я достала браслет и выложила его рядом с серёжками и золотой монетой. Вязкую тишину, повисшую в магазине, можно было есть ложками. Все переводили взгляды с меня на браслет и так по кругу, пока я не откашлялась. — Сколько вы предложите за него? — уверенно, стараясь хмуриться, спросила я. Вероятно, это выглядело забавно после того, как я достала браслет из лифчика. Оболдевшее лицо ювелира поменялось на деловое. Он тщательно разглядывал браслет, потом опять посмотрел серёжки. Попросил меня подойти и показал мне клеймо, которое делают на всех украшениях. Там была выбира проба. Сказав об этом, ничего не поменялось, ведь он не понял. Я заметила, что такого плетения нет на прилавках, поэтому решила ломить цену до последнего. Мужчина выложил на прилавок ещё три золотых, я фыркнула и потянулась за браслетом. Карва схватилась за сердце и начала причитать, продавщица сидела тихо. Ювелир посмурнел и достал ещё золотой, я притворилась, что призадумалась, но, махнув, забрала золотой за серёжки и направилась на выход. Но когда я уже открыла дверь, меня окрикнули и положили на стол ещё кучку больших серебрянных, показывая, что это последняя цена. Я подошла и протянула руку для рукопожатия, мужчина просиял и протянул свою. Довольные друг другом, мы разошлись. В итоге, выходя из магазина, я обогатилась на пять с половиной золотых. По нашему, это примерн пятьсот пятьдесят тысяч. Часть спрятала в лиф, а другую часть распихала по сумке. Огромная сумма, но зная, что в этом мире у меня ничего нет, а деньги и связи в любых мирах решают всё, то их не хватит на долго. Карва стояла пришибленная, потом, встряхнувшись, опять повела меня куда-то. В этот раз мы пришли к одноэтажному домику. Он был белый с пересекающими его тёмными балками, коричневой черепичной крышей и не большими деревянными окнами с зелёными рамами в геометрический узор. Табличек или вывесок небыло, поэтому я не могла догадаться куда мы пришли. Пару минут Карва звенела в колокольчик и стучалась. И когда мы уже хотели уходить, дверь нам открыл средних лет мужчина с длинными, светло русыми волосами завязанными сзади в хвост. Он был божественно красив. Его раскосые глаза горели янтарём, а тёмные брови в разлёт, привлекали к ним внимание, они будто сияли изнутри. Нос прямой, а губы немного полные растянуты в вежливой улыбке. На нём была лёгкая, белая кофта из хлопка и серые штаны, а обут в тапочти без носов. Я молчала, говорила Карва, после не продолжительного разговора и показанной бумажки, полученной от мага, нас впустили. — Би Олмар, — представился мужчина. — Би Любовь. Как понимаю, мы здесь из-за того, что со мной происходило на рынке, надеюсь, платить придётся не много. Войдя в дом, мы оказались в длинном коридоре, в конце которого было окно и дверь, выходящие во двор. Справа было две двери, а слева три. Нас провели направо в последнюю дверь. Там оказался кабинет разделённый на две части ширмой. В правой части стоял письменный стол и напротив него два кресла. Ещё там были шкафы с книгами, различными камнями и колбами с надписями. Слева было видно только закрытый шкаф и стул у стены. Мы прошли направо и сели в кресла. Мужчина внимательно прочитал отданую ему бумажку. Что-то уточник у Карвы, та пожала плечами и ответила. Потом мужчина провёл меня в другую часть кабинета. Там оказалась кушетка с креслом и стены, заставленные шкафами со стеклянными дверцами. Чего там только небыло: статуэтки, сухие травы, подвески, камни, баночки и много чего ещё. Уложив меня на кушетку, я запереживала. Что если меня сейчас вырубят, заберут золото и выкинут на улицу или ещё хуже, убьют? Будто почувствовав мои мысли, мужчина успокаивающе погладил меня по руке и мягко улыбнулся, да так, что все мысли улетучились, и я расслабилась, закрыла глаза. Когда он начал использовать магию, я сразу почувствовала: меня заколотило, бросило в жар, грудь запекло, на солнечное сплетение легла рука, и мне тут же стало легче. Жар сменился теплом, оно разлилось по всему телу. Я почувствовала себя так хорошо, как ещё ни разу с момента появления здесь. Пролежав так ещё минут пять, я успокоилась. Вскоре мне помогли подняться. Показав жестами, что я должна сидеть, он подошел к одному из шкафов, достал оттуда гранёный кристал и опять сел напротив меня. Показав мне его и сказав, что он стоит два золотых, Олмар рукой указал на голову, потом на ротуложили. После камнем коснулся моей головы и показал на мой рот. Я ничерт