Его тело завораживало. Флер видела скульптуры и картины, но ей не приходилось наблюдать живые мужские формы без одежды. Он был так красив – поджар и в то же время мускулист. Раньше она думала, что испытает смятение и замешательство, если увидит его раздетым. Однако сейчас она не чувствовала ни малейшего смущения, все увиденное ей показалось совершенно естественным. Да, она была возбуждена, но никакой неловкости не было.
Данте взглянул на нее, и она увидела, что ему понятно, о чем она думает и какие чувства переживает. Он встал, продолжая смотреть на нее, на его лице она не заметила и тени смущения.
– Ты намерена рассматривать меня?
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Нет, уходить не надо, хотя я не припомню, чтобы меня столь откровенно разглядывали.
– Поскольку ты видел меня обнаженной, было бы справедливо, если бы и я увидела тебя.
– Но я не вижу тебя сейчас.
Она попыталась обрести мужество. Флер не собиралась заранее вот так стоять и наблюдать за его раздеванием. Она хотела просто поговорить с ним, когда открывала дверь в ©го комнату. То, что она увидела его тело, было лишь приятной неожиданностью.
Он бросил ей вызов, и она была исполнена решимости не играть роль девственницы сегодня. Она сделала шаг от двери.
– Ты хочешь увидеть меня? Это будет более справедливо?
–Да.
Она подошла к нему и оказалась совсем близко от его груди и плеч, его тела и мускулов, от…
Он не дотронулся до нее. Он смотрел вниз, словно чего-то ожидая.
– Ты не собираешься помочь мне, Данте? Я полагала, что это одно из твоих прав.
– Ты сказала, что можешь дальше справиться сама, и, судя по всему, так оно и есть.
– Ты предпочел бы, чтобы я делала это сама?
– Иногда. Именно сейчас.
Снять ночную рубашку оказалось делом более трудным, чем она ожидала, вероятно, из-за того, что он наблюдал за ней. Интересно, ее взгляд так же приводил его в замешательство несколько минут назад? Она испытывала дрожь греховного возбуждения, когда рубашка выскользнула из ее рук, легла на пол и она предстала перед Данте совершенно нагой. И почувствовала радостное удовлетворение, увидев, насколько он был потрясен.
Ее первоначальная неловкость быстро прошла, сменившись ощущением силы и гордости. Его восхищенный взгляд сделал ее величественной, благородной и сильной. Стоя обнаженной при свете дня перед Данте, она превратилась в богиню.
Он взял ее за руку, привлек к себе и заключил в объятия. И это поразило ее новыми ощущениями: она почувствовала тепло его тела, ее груди оказались прижатыми к его груди; это грозило захлестнуть ее, заставить забыть о своем настрое. Каким-то образом ей удалось совладать с новыми эмоциями. Она вошла через эту дверь с определен? ной целью, и он должен знать об этом.
– Мне нужно сказать тебе что-то, Данте.
Он поцеловал ее в шею.
– Скажешь позже.
– Я должна сказать тебе сейчас. Видишь ли, я изменила свое решение по этому вопросу.
Он ослабил объятия, продолжая держать ее лишь за талию.
– Ты не похожа на женщину, которая изменила решение.
– Ты не понял меня. Я не собираюсь говорить, что ты должен остановиться. Более того, я не хочу, чтобы ты вообще останавливался.
– Ты права. Я не понимаю тебя.
– Я уверена, что если ты не сделаешь что-то такое, от чего я забеременею, то мой страх пройдет. Видишь, на сколько я тебе доверяю. Нет необходимости подвергать это испытанию. Думаю, что, даже если ты не будешь ограничивать себя, страха у меня больше не появится.
Выражение лица у Данте сделалось серьезным, даже озадаченным. Он посмотрел ей в глаза, как бы пытаясь определить, насколько ее слова соответствуют тому, что она чувствует.
– Я больше не хочу, чтобы этот ужас преследовал меня. Назвав его по имени, возможно, я одолела его. – Она прижалась щекой к его теплой груди. – Я хочу, чтобы мы были женаты по-настоящему, Данте. Я хочу иметь семью. Хочу этого так сильно, что верю: это победит мой страх. – Она заглянула ему в лицо. – И еще хочу тебя. Всего и полностью. Только этого уже достаточно для того, чтобы принять такое решение.
Он обхватил ладонями ее лицо.
– Если ты ошибаешься…
– Если я ошибаюсь, мы очень скоро это узнаем.
– Я не хотел бы напугать тебя или причинить боль.
–Я не позволю тебе этого. Постараюсь не вести себя вызывающе. Ты должен лишь пообещать, что не будешь решать за меня. Я должна знать, что я свободна, если сочту, что твои намерения изменились.
На его губах заиграла легкая очаровательная улыбка.
– Обещаю тебе это, если ты требуешь.
– Да, требую.
– Так знай же, что я возьму тебя сейчас, если смогу, Флер.
Его поцелуй подтвердил эту решимость, продемонстрировав страсть мужчины, который слишком долго слушал разговоры, пусть даже он одобрял услышанное.
Поцелуй разбудил дремавшее в ее теле в течение долгих недель желание, когда Данте стал ласкать те части тела, которых не касался раньше. Ее спина, бедра и ноги с готовностью отреагировали на прикосновение его теплых ладоней и пальцев. Ее поистине ошеломили новые, неведомые ранее ощущения.
Он целовал ее с такой страстью, с какой никогда не целовал раньше. Она не могла этого не заметить. Мужчина, который так ее целовал, так по-хозяйски обнимал и ласкал, определенно был намерен овладеть ею.
Она осознала это без размышлений. И принимала душой и сердцем.
Понимал это и постоянно гнездившийся в ней страх.
Он выпустил одно из своих удушающих щупалец. В ее голове возникли образы плачущих лиц. Ее тело захотело освободиться от объятий, остановить жаркие ласки.
Но она не позволила.
Она горячо обняла Данте и сосредоточила внимание на приятных ощущениях, которые испытывала при поглаживании его кожи и мышц. Она призвала на помощь свою любовь к этому человеку, и страх внезапно сник и куда-то испарился.
Эта победа над страхом породила в ней состояние эйфории. Раньше она думала, что не в силах одолеть этот ужас, но оказалось, что она может! С Данте она сумеет это! Признание любви подарило ей такое оружие, которое не по зубам страху.
Флер стало ясно: Данте понял, что произошло. Он перестал целовать ее, однако продолжил ласки, глядя на нее проницательными глазами. Его ладони скользили по ее обнаженному телу, рождая мучительно-сладостные ощущения.
В глубине его глаз она уловила решительный вызов. Его ласки сосредоточились внизу. Ладонями он обхватил ее ягодицы, затем его пальцы скользнули в расщелину и двинулись туда, где встретились влажность, мягкость и сводящая с ума пульсация.
Прикосновение к этому месту ошеломило ее. Это было изумительно. Бесподобно. На это отреагировало все ее тело. И вовсе не страх. Она выпрямилась, жадно ища его поцелуя, чтобы как-то погасить потрясшую ее чувственную волну.
Битва была выиграна, и они оба это понимали. Она отметила свою победу столь же страстным поцелуем, как это раньше делал он. С помощью языка она выразила свое торжество и степень возбуждения.
Опьяненная сознанием освобождения от страха, гордая своей смелостью, она стала целовать его в шею и грудь, покусывая кожу и испытывая при этом непередаваемое наслаждение.
Получившая полный выход чувственная энергия, исходившая от Данте, взяла ее в свои объятия крепче, чем кольцо его рук. Флер была благодарна тому, что эта энергия направляет и учит ее.
Данте поднял Флер на руки, положил на кровать и разделся, не спуская с нее глаз.
– Ты очень красива, Флер.
Она не сомневалась в его искренности. Она лежала при мягком дневном свете, испытывая эйфорию от сознания победы в борьбе за свое право любить и чувствовать, и в самом деле была уверена, что она красивейшая женщина на свете.
Самый красивый мужчина стоял перед ней во всей своей ослепительной наготе, и ее сердце не знало, то ли ему еще сильнее ускорить свой ритм, то ли, наоборот, остановиться. Он был вполне достойным супругом и партнером длят ой богини, в которую она превратилась. Его тело влекло и приводило в восторг, и она не могла отвести от него глаз.