— Ладно, ладно, — сказал Фройт, — Считай давай, денежки счет любят. А я проконтролирую.
В пять минут деньги были пересчитаны, их оказалось больше, чем ожидал Фройт. Впрочем, деньги лишними не бывают.
— Ну, я пошел, — произнес гном и задвигал бровями, подманивая к себе баулы с золотом.
Но не тут-то было, те стояли, точно гвоздями прибитые.
— Отдайте золото, как обещали, — сказал Уцуйка.
— Отдам, но с условием, — ответил Фройт. — Свистну — тут же явишься…
Деньги на Земле умели всё. Не прошло и трех дней, как Фройт обосновался в руководящих структурах. Не на первых ролях, всего лишь в качестве начальника комитета по мелиорации, но обосновался твердо и с хорошим видом на будущее.
Далее он начал подыскивать себе помощников. Условий было три: помощники должны быть верны, как псы, готовы смиренно выполнять любую черновую работу и чтоб без вредных привычек. Министерство, в которое входил комитет, было битком набито кадрами разного возраста и пола, но подходящих не было. Кто спесив, кто ненадежен, кто пивко не в меру посасывает. Главный недостаток — все избалованы хорошей жизнью. И тут Фройт хлопнул себя по лбу: как же можно забыть? Товарищи по несчастью Цеткин и Завоеватель. Умный и вглядчивый. Первый кому хочешь лапши на уши навешает, второй камень в почке углядит. Эти будут верны до гроба, к тому же не пьющи, не курящи, без глупых претензий.
Господин Лупо ломаться не стал — надо так надо. Услужить всегда рады, тем более такому человеку, как господин Фройт. Член Правительства, понимаете ли, выходец заведения, питомец, свой в доску.
— Пока еще не член, — поправил Фройт.
— Долго ли умечи, — откликнулся господин Лупо, хлопоча со справкой, которую самолично набирал на компьютере.
— Вот, извольте, — сказал он, подмахивая распечатанную справку, затем ставя на ней штемпельный оттиск.
Фройт взял красиво оформленную бумагу и прочитал о том, что господа такой-то и такой-то закончили в учебном центре ПД номер пять практические курсы по предмету «Проблемы психологической совместимости» и обнаружили склонность к руководящей работе. Директор центра ПД Х.Лупо.
— Что такое ПД? — полюбопытствовал Фройт, которому в целом бумага понравилась.
— Психодиспансер, — ответил господин Лупо. — Но вы это не афишируйте. Это как бы наша торговая марка для внешних сношений.
— Для каких сношений?
— Для внешних.
— А что это?
— Ну, как же, сэр? — сказал господин Лупо. — Должны мы как-то зарабатывать деньги. Мы их и зарабатываем по мере сил и возможностей. Только признайтесь откровенно: вы, лично, купите пособие «Как быстро стать миллионером» издательства Дурдом номер пять или сто раз подумаете? А вот это же издание учебного центра купите непременно. Не так ли?
— Логично, — согласился Фройт. — А теперь распорядитесь, чтобы привели склонных к руководящей работе Цеткина и Завоевателя…
Следующим утром перемигивающиеся, ухмыляющиеся Цеткин и Завоеватель в белых рубашках с короткими рукавами, но при галстуках, которые сбились набок, вошли в помещение, где стояли два стола, сели на мягкие стулья и принялись сражаться в многомерные шахматы. Удобство этих шахмат заключалось в том, что видели их только Цеткин и Завоеватель, прочим видеть это было не дано.
Хотя, может быть Фройт смог бы их углядеть? Миляга Фройт, верный дружбан, обосновавшийся на этом же этаже в здоровенной комнате с золотой табличкой на двери. Тогда можно было бы сгонять партейку на троих.
Глава 10. Маска
Местным ристалищем заправлял некто Гарри Спайс — могучий пожилой негр, у которого кулак был с чайник.
— Будь ты помясистее, был бы вылитый Том Лоу, — сказал восседающий за столом Спайс. — А так ты кто?
— Том Лоу, — ответил Том, угнездившийся перед ним на хлипком стуле.
— Усушенный Том Лоу, — сказал Спайс. — Нет, парень, взять я тебя не могу. При всём уважении.
В кабинете они были одни. Кабинет у Спайса был тесный, обшарпанный, с замызганным однотумбовым столом и облезлым сейфом. Неказистый имидж существовал специально для налоговой полиции, которой вовсе не обязательно было знать, что по линии негласного тотализатора через Спайса прокачиваются миллионы.
Спайс был богат, но, увы, богат нелегально. Чтобы воспользоваться своим состоянием, ему надлежало пропасть, исчезнуть из Штатов и всплыть где-нибудь в другой точке земного шара в совсем ином качестве.
Однако же Спайс пока не мог себе этого позволить. Сам в прошлом сильный борец, он любил своё дело и предпочитал пока не шиковать, а жить заурядной жизнью мелкого бизнесмена от спорта.
Том молчал, и Спайс повторил:
— Не могу, парень. Извини.
— Почему? — спросил Том.
— Ты на крючке у полиции.
После чего порылся в кипе бумаг и выложил перед Томом газету с кричащим заголовком: «Беги, Том, беги». Том прочитал коротенькую набранную крупным шрифтом заметку и поморщился. Хорошенькое дело — объявлен в розыск по подозрению в убийстве. Приплыли — дальше некуда. В каком таком убийстве? В убийстве этого типа, что в лесу? Так он-то, Том, здесь при чём? Он сам, можно сказать, пострадавший.
— Ничего не понимаю, — сказал Том.
— Это всегда трудно понять, когда тебя коснется, — понимающе произнес Спайс.
— Память отшибло, — сказал Том. — Напрочь. Как попал в этот лес, что за покойник, почему рядом со мной — ничего не помню. Знаю твердо — я не убивал. Не в моих это правилах — убивать за здорово живешь.
— Охотно верю, отозвался Спайс и встал, давая понять, что разговор окончен.
— Куда мне? — сказал Том, не двигаясь с места. — Я больше ничего не умею.
— Не умеешь, говоришь? — произнес Спайс, глядя на прилепленную к обоям старинную афишу. На афише этой двое дюжих борцов, эффектно напружинив литые мышцы, ломали друг друга. Оба были в масках…
Спайс помог Тому с жильем, маленькой двухкомнатной конурой в частном доме, оплатив за три месяца вперед, выдал тысячу в виде аванса и наказал явиться в клуб к восьми вечера. Поразмяться, то-сё. В девять начало боёв. Сценическое имя Маска, для бойцов, скажем, Курт Рюгер. Ни в коем случае не Том Лоу — Курт Рюгер. Знать, мол, не знаю, кто такой Том Лоу, впервые слышу.
— Замётано, шеф, — ответил Том. — Приду к девяти, сразу в маске, ни с кем знакомиться не буду.
— Как знаешь, парень, — сказал Спайс. — Как бы, не разогревшись-то, мышцы не потянуть.
— Не извольте беспокоиться…
В этот вечер у Тома было три боя.
Первым против него Спайс выставил не самого сильного бойца — проверить, на что годен хваленый Лоу. Через пять секунд противник пластом лежал на арене.
— Ты это, — сказал Спайс Тому, придя в комнату для отдыха. — Ты бы как-то поканителился с ним, что ли, поваландался. Бух — и на пятой секунде в нокаут. Думаешь, из зрителей кто чего понял? Это я углядел, как ты его правой в челюсть двинул, но я-то знаток, а все ведь подумали, что он специально лег. Поддался. Так что ты, коль такой быстрый, поразмереннее, как в цирке. Обозначь удар.
— Угу, — ответил Том.
Второго противника, негра-каратиста, причем каратиста сильного, он завалил на двадцатой секунде. Мог бы тянуть и дольше, но осерчал после того, как противник съездил ему босой твердой стопой по уху. Поймав каратиста за ногу, Том кончиками пальцев нанес кинжальный удар в солнечное сплетение, после чего легонько оттолкнул от себя. Негр упал, выпучив глаза и ловя ртом воздух. На губах его появилась пена.
Том ушел, потирая ладонью ушибленное ухо.
После этого ставки на Тома поднялись, но не сильно. Никто не знал, что за боец скрывается под черной маской, и рисковать своими деньгами не собирался. Известно же, что организаторы частенько договариваются с бойцами, и те выигрывают или же ложатся по их, организаторов, плану. Тем более Маска, тем более, что уж больно легкие победы, прямо-таки показушные.
Том ломал все планы, и Спайс на последний бой выставил против него обамериканившего китайца по прозвищу Огарик. Флай Огарик, то бишь Мухомор, был невелик ростом, но отменно мускулист, прыгуч и быстр, как пантера. Знаменит он был тем, что досконально знал уязвимые, «ядовитые», точки, тыча в которые железным пальцем, либо отключал моторные центры противника, либо вносил большой дисбаланс. Особенно это было ценно, когда противник значительно превосходил в массе и силе и свалить его обычным приемом было невозможно. Огарик, крутясь вокруг и уворачиваясь от сокрушительной длани-дубины, наносил верзиле точечные удары в корпус, шею, подмышки, и в конце концов громила, отчего-то вдруг обессилев, терял способность двигаться и замертво валился на пол. Бывало, что так и не могли откачать. Ядовит был этот Огарик, ох ядовит. Смертельно опасен.