— Давайте, ребята.
Сначала фотограф Плац пощелкал своей «Минолтой», затем к делу приступил опытный Ковалек, который безошибочно находил мельчайшие вещдоки. Этого запах ничуть не смущал, его нос постоянно находился в дюйме от смердящей плоти. Еще двое полисменов начали описывать вокруг тела концентрические круги.
Нет, всё бестолку, никаких следов.
Тощий Ян Ковалек хлопотал вокруг трупа. Снял золотой галстучный зажим, чтобы другие не сняли, определил в сумку. Вытащил из кармана отутюженных брюк водительские права, прочитал вслух: «Питер Донован Чейз», — сунул их в сумку же.
Зунгалла, переминаясь с ноги на ногу, почувствовал вдруг, что наступил на какой-то плоский предмет. Так, так, так. Трава здесь была высокая, сразу всего и не углядишь. Он нагнулся, пальцы коснулись холодного металла. Зунгалла поднял пистолет, осмотрел и отдал Ковалеку, который тут же поместил его в пластиковый пакет, затем в сумку.
После этого пистолета всё виделось уже по-другому. Вот и трава рядом с трупом, в его ногах, как бы примята, будто здесь кто-то лежал. И нос у этого здоровяка сидит криво, а в ноздрях запеклась кровь. И на правом кулаке маленькая ссадина…
Вскоре труп был запакован в мешок и уложен на носилки. Несли его четверо полисменов — двое не справлялись, уж больно был тяжел.
Зунгалла с Ковалеком шли сзади, и Ковалек, с сумкой через плечо, рассказывал, как ему довелось осматривать останки с месячным стажем. Вот это, господа мои, не приведи Господь…
Питер Донован Чейз был банкиром из соседнего штата, находящимся в отпуске. Неженат, жил один в собственном доме. Как очутился в соседнем штате да еще в глухом лесу — непонятно. Машина его стояла в гараже, что рядом с домом.
С пистолетом тоже не всё было ладно. Пистолет «Беретта» модель 92FS числился за каратистом Томом Лоу, недавним чемпионом мира по борьбе без правил, который исчез неведомо куда. Он, этот Лоу, был болен раком и, говорят, за последний месяц сильно сдал. Логичнее было бы найти в лесу его тело с дыркой в черепе, а не тело Чейза без дырки, но сильно изувеченное. Внутренности банкира были что тебе хорошая отбивная, будто молотили кувалдой. Кто молотил — смертельно больной Лоу, который сам-то при поносе реял в ярде над горшком? Ну, может, и не реял, может, веса еще было достаточно, чтобы не сдувало, но по уверениям Валерии Лоу и лечащего врача сил у него хватало только на борьбу с болезнью.
Очень, очень странно.
И не легче ли было бы болезному Лоу направить на Чейза пистолет и нажать спусковой крючок, чем молотить кувалдой?
Кстати, из пистолета стреляли, и именно в то время, когда был убит Чейз.
Где пуля? Где Том Лоу?
Итак, был труп, а из следов были следы только каратиста Лоу, поэтому детектив Джим Зунгалла объявил каратиста в розыск, о чем свободная демократическая пресса немедленно раструбила на весь мир.
Глава 7. Здесь можно и осесть
В семь утра Том понял, что голоден. Трассу уже заняли машины, и он переместился на край дороги, порой уходя на обочину. Бег его был невероятно быстр и привлекал к себе внимание, на самом же деле бежал он вполсилы, мелким шагом.
Навстречу вырастал большой город, стали попадаться любители трусцы, приходилось быть осторожным. Когда Том, обгоняя, вихрем проносился мимо, у любителей трусцы от изумления отваливалась челюсть.
Очутившись на окраине, Том сбавил скорость, а потом, углубившись в каменные джунгли, и вовсе перешел на шаг. Народу уже было порядочно — сшибешь кого, криков не оберешься.
На пороге закусочной, откуда волнами шел аромат жареного мяса, он вдруг обнаружил, что в карманах ни цента, только документы. Ни денег, ни кредитной карточки.
Желудок, однако, требовал своего.
Он решительно вошел. Забегаловка была солидная, на тридцать столиков, и половина их, несмотря на рань, была занята. Ребятишки (женщин не было) жрали шницеля, лангеты, сосиски, куриные грудки. В изобилии поглощали жареную картошку, бобы, омлеты, гороховые и овсяные каши. Челюсти их работали, как жернова. Лысый верзила, обогнавший всех с мясом, запихивал в рот изрядный ломоть яблочного пирога.
— Лангет, — бросил Том пожилой буфетчице. — С картошкой. Лучше два лангета.
— Хоть три, — ответила буфетчица, которая видела в окно, как Том хлопотал по карманам. — Деньги давай.
— Нету, — сказал Том. — Такая вот оказия. Может, в долг?
— Тогда вали, — отрезала буфетчица.
— Что, Роза, пристаёт? — спросил лысый сквозь пирог.
— Денег у него, видишь ли, нету, — сказала буфетчица.