— Извините, Говард, — почти прошептала я, испытывая желание залезть под стол — так стыдно было. — Но я тогда тоже думала подобным образом…
— Я понимаю, — кивнул наставник, ничуть не обидевшись. — Но ты и не могла иначе. В тебе не было доверия к людям, ты была не в курсе, что добрые дела — они на то и добрые, что совершаются просто так, без оглядки на выгоду. Но ты разобралась, потому что в своей основе ты, Айрин, хороший человек. И способна на бескорыстные поступки. Далеко не все люди способны. Бернадет, по-видимому, не способна, поэтому она рассматривает тот вариант, где ты — моя любовница. Ей только нужно понять, добровольная или принудительная. Вот что, Айрин… Сходи к ней в воскресенье.
— Сходить? Точно?
— Точно. И постарайся намёками дать ей понять, что ты со мной не по своей воле, а потому что у тебя нет выхода.
— А почему именно так? Почему не сказать ей правду?
— Потому что правда — это козырь. Правда даёт возможность организовать верную тактику. В нашем случае, учитывая тот факт, что я не понимаю планов Бернадет, лучше использовать ложь.
— Хорошо, — согласилась я со вздохом. Мысль о том, что придётся намеренно наговаривать на Говарда, причиняла мне почти физическую боль. Но, раз маэстро попросил, я сыграю свою роль.
Почти сразу после этого разговора написал Арчибальд, и я резко расстроилась, позабыв почти обо всём. Кроме того, я помнила, что он говорил про Геенну, которая проснётся в выходные, а завтра уже суббота… Может, я и не успею увидеть его высочество до того, как он отбудет на север?
При мысли об этом сжимало грудь и начинали болеть глаза. Хотелось расплакаться, как маленькой девочке, у которой отняли вкусную конфету. Единственное, что удерживало меня от слёз, — это надежда, что завтра мы с Арчибальдом всё-таки встретимся.
Однако на следующий день с самого утра случилось такое, что я начала серьёзно сомневаться в этом.
.
Около десяти утра я встречалась с Рори — мы хотели вместе позавтракать, потом немного погулять, и ближе к часу дня я собиралась в театр на репетицию. Однако нашим планам не суждено было сбыться.
Мы с сестрой и её аньян как раз подходили к кафе возле центрального парка, когда раздался какой-то странный гул. Он шёл словно из-под земли и становился всё громче и громче, пока не вырвался на волю, превратившись в такой резкий по пронзительности звук, что мы — да и не только, все, кто был рядом, — плюхнулись на землю, обнявшись от испуга.
Прямо перед нами, точнее где-то за центральным парком, в небо ударил столп огня. Почти как Геенна, но этот столп, в отличие от неё, имел границы. Он словно окружал определённое место в паре улиц от нас, сжигая его дотла…
— Защитница, что это? — прохрипела Сит, прижимая ладонь к груди. Она так побледнела, что я всерьёз начала опасаться за сердце старушки. — Никогда в жизни ничего подобного не видела…
— Очень похоже на портальную ловушку, — сказал мужчина, который сел на землю недалеко от нас и теперь в таком же шоке смотрел на огненный столп, уходящий в небо. — Только усиленную кровью Альго. Мне кажется, я даже ощущаю эманации силы правящей династии…
Теперь я поняла, что показалось мне знакомым с самого начала, как только я посмотрела на этот странный огонь. Энергия от него шла почти такая же, как от Арчибальда. Она знакомо горячила кровь… Правда, в отличие от силы его высочества, эманации этой «портальной ловушки» — что бы ни значило подобное словосочетание — не грели, а обжигали нутро.
И во рту горчило, словно я наелась пепла с плато Геенны…
Через минуту, не дольше, огонь осел вниз настолько резко, что это показалось жутким — словно он наконец достиг цели: сжёг то, что нужно, поэтому и исчез. Мы с Рори в шоке переглянулись, и я медленно произнесла, глядя на серое от испуга лицо сестры:
— Идите с Сит домой. Встретимся с тобой завтра. А я сейчас в театр.
— Может, тебе тоже пойти домой? — выдохнула Рори, вцепившись мне в руку с такой силой, что я едва не завыла от боли. — Дома, наверное, безопаснее…
— Демона с два там безопаснее! — выкрикнул вдруг кто-то неподалёку от нас. — Мне только что написал друг, он живёт рядом с Императорским музеем. Этот огонь сжёг четыре жилых дома!!
Раздались охи, вздохи, причитания и проклятья. Все вокруг обсуждали произошедшее, ничего толком не зная и не понимая, а я…
Я могла думать только об Арчибальде. Не было ли его там, в том огне?.. Мне нужно было срочно связаться с ним, но делать это на глазах у Рори и других незнакомых людей я не хотела.
— Опять покушение на императора! — произнесла одна из женщин, потрясая кулаком в сторону того места, где ещё недавно поднимался высоко в небо костёр из пламени. — Проделки аристократии! Когда же они угомонятся!
— И не говорите, — пробурчал мужчина, который объяснял нам про портальную ловушку. — Но четыре жилых дома — это перебор даже для них. Это уже не только на императора покушение получается. Всю страну готовы взорвать, лишь бы привилегий не лишиться.
Началась возмущённая ругань в адрес аристократии — причём ругающиеся, кажется, абсолютно не замечали, что мы с Рори не относимся к нетитулованным, — и я поспешила скорее встать с земли, отряхнула пальто сестры, помогла оправиться Сит, а затем потащила обеих к выходу из парка.
Ещё через пятнадцать минут я уже почти бежала в сторону варьете, на ходу пытаясь связаться с Арчибальдом, но он поначалу не отвечал. В конце концов написал, что занят, и я вздохнула с облегчением — жив…
И сразу устыдилась. Он-то жив, но… четыре жилых дома!..
.
В театре всё гудело и никто не работал. И актёры, и прочие служащие только и делали, что обсуждали новости, которые уже дошли до всех без исключения. Причём говорили разное, сходились только на двух моментах — что было покушение на кого-то из императорской семьи и что пострадали не только Альго, но и другие люди. И если раньше попытки аристократии завернуть принятие закона о титулах вызывали лишь раздражение, то теперь оно переросло в ненависть.
Удивительно, но меня при этом никто не обвинял и не смотрел косо. Как будто все забыли, что я вроде как тоже отношусь к титулованным… А может, и правда забыли? Ведь, кроме фамилии и родового дара, во мне от аристократии ничего больше и не имелось.
Репетиция в результате не состоялась. Точнее, она была, но все были настолько растерянными, что маэстро решил отменить спектакль. Тем более что об этом пришла директива от комитета культуры — по возможности не проводить этим вечером массовые мероприятия. Мы — я имею в виду актёров — даже вздохнули с облегчением. Не знаю насчёт других, а я не представляла, как откатывать спектакль, пребывая в подобном взвинченном состоянии. Сосредоточиться получалось с трудом, текст постоянно вылетал из головы, и с ритма я сбивалась, танцуя откровенно отвратительно.
Мы уже собирались расходиться, когда в репетиционный зал неожиданно шагнул Арчибальд в сопровождении двоих охранников. И я, посмотрев на него, сразу поняла, что он демонски раздражён. И охранники, кстати, тоже не светились от счастья…
— Добрый вечер, — глухо произнёс его высочество, обведя взглядом зал. Все застыли на своих местах, некоторые даже в смешных позах, замерев буквально в движении. — Айрин, у тебя найдётся пять минут?
— Да-да, конечно, — засуетилась я и вместо того, чтобы сойти со сцены по-человечески, по лестнице, прилично и как полагается, спрыгнула с неё с диким грохотом, едва не сломав каблук. И почти побежала к принцу, наплевав на то, как подобная экспрессия выглядит со стороны.
Арчибальд взял меня за руку и повёл прочь из зала, игнорируя абсолютное молчание, воцарившееся за нашими спинами. Мы дошли до моей гримёрной и шагнули внутрь, оставляя охранников за дверью, а затем…
А затем его высочество взял моё лицо в ладони и прошептал, касаясь губ тёплым дыханием:
— Я перенесусь на север через час, Айрин. Геенна проснётся завтра ближе к утру, и я должен быть в ставке.
— А сколько… — Я сглотнула, испытав острый приступ страха за его жизнь. — Сколько времени тебя не будет?