В нетерпении вскакиваю на ноги.
— Уж мне-то точно есть что сказать.
Пошар улыбается.
— Я был в этом уверен.
Меряю шагами комнату из угла в угол, обдумывая свою линию поведения, и вдруг вспоминаю о своем бедственном положении. В ужасе осматриваю свое рваное, грязное платье.
— Боюсь, мне придется отказаться от приглашения.
Старик успокаивающе поднимает руку.
— Если вы беспокоитесь о деньгах, то совершенно напрасно. Банк Лиги принял решение поддержать вас, так что стоит вам подписать эту бумагу, и вы получите любую нужную вам сумму.
Он разворачивает свиток и кладет на стол.
Подхожу и читаю. Банкиры везде банкиры, кому война, а им мать родная.
— Двадцать пять процентов, не многовато? — Иронично качаю головой.
— Что вы, Ваше Высочество, это минимальная ставка, ниже банк не может себе позволить в условиях войны. Вы же понимаете. — Пошар абсолютно серьезен, в разговоре о деньгах он не допускает никаких вольностей.
Присматриваюсь к нему получше и понимаю свою ошибку, никакой он не цыган, а стопроцентный еврей. Ему бы еще пейсы и сходство было бы идеальным.
Беру протянутое перо, старый хитрец уже все подготовил, не сомневаясь в моем решении, хотя действительно выбора у меня никакого.
— Вот здесь. — Пошар тыкает пальцем.
Молча подписываю бумагу. Старик тут же подхватывает ее, дует на чернила, а потом сворачивает и убирает в футляр.
Вот так вот, девочка, иронизирую над собой, в своем мире ты в ипотечную кабалу не попала, а здесь тебя быстро захомутали. Ты еще не королева, а уже начала тратить народные денежки. Ничего, прорвемся.
— Что ж теперь вы богаты. — Старик поднял ладони кверху, на всякий случай, символизируя покорность судьбе. — Но, как вы знаете, город в осаде, положение трудное, и деньги все не решают. Многие лавки закрыты, дорогой товар купцы предпочитают придерживать до лучших времен. Да к тому же вы и города не знаете.
— К чему вы это, Пошар?
— Думаю, вам понадобится помощь.
Меня уже отпустило и теперь распирает от радостного предвкушения и жажды деятельности.
— Если под такие же проценты, то я, пожалуй, откажусь. — Открыто улыбаюсь ему в лицо.
— Ну что вы, это совершенно бесплатно. — Старик тоже улыбнулся. — Я пришлю к вам своего младшего сына, он поможет вам найти все, что нужно.
Точно, ведь здесь не пробежишься по магазинам, здесь вообще нет готовой одежды, все надо шить. Мать честная, как же быть? Как я успею.
Видимо вся гамма переживаний отобразилась на моем лице, потому что Пошар вновь успокаивающе поднял ладони.
— Не волнуйтесь, вы все успеете. Гани, так зовут моего младшего, все возьмет на себя и портного, и материал, и драгоценности, если захотите. Вы теперь можете позволить себе практически все.
— Для начала я хочу нормальный дом с комнатами для моих друзей, с бассейном и садом, это возможно?
Старик ухмыльнулся в бороду.
— Для денег нет ничего невозможного.
Глава 2. Гани
Гани оказался юрким невысоким пареньком. Небольшого росточка, с живыми карими глазами, чернявый и наглый. Веронея впустила его в комнату и встала у него за спиной, подперев косяк.
При свете дня «цыганская морда» не казалась такой страшной как ночью, и мне даже стало смешно, вспомнив, как такой мальчишка мог меня напугать.
— Твой отец сказал, будто ты способный малый.
Влажные навыкате глаза уставились на разрез моего рваного платья так, словно хотели взглядом поднять его еще выше.
— Ей, ты меня слышишь. — Щелкаю пальцами у него перед носом.
Он на секунду отвлекается, но лишь для того, чтобы упереться в мою грудь. Поднимаю взгляд на Веронею — мол, вразуми неразумного.
Вея понимает так, как надо, она поднимает парня за шиворот и хорошенько встряхивает.
— Перед тобой принцесса крови, олух, или ты на помойке рожден.
Доброе слово достучалось и принесло свои плоды, — произношу про себя, глядя в перепуганные глаза парня.
— Простите, Ваше Высочество, не со зла я, по глупости малолетней.
— Отпусти его, Веронея, вижу, юноша созрел для взрослого разговора.
Вея улыбнулась и разжала пальцы. Гани с грохотом рухнул на деревянный пол. Падение на настроение парня ничуть не сказалось, он вскочил с широкой улыбкой и восторженно покосился на женщину у него за спиной.
— Женился бы на тебе, да батя не позволит.
Вея скривилась.
— Угомонись, малахольный, а то ведь язык отрежу.
Зная, что это не пустая угроза, спешу взять ситуацию под контроль.
— Итак, мне нужен дом сегодня и платье к вечеру завтрашнего дня. Можешь сделать?
— Для вас, Ваше Высочество, с удовольствием. — Молодой человек почтительно склонился, показывая, что может быть серьезным. — Хороший особняк с парком и бассейном можем посмотреть хоть сейчас и совсем недорого. Слишком много богатых семей покинуло Город Ветров перед войной, их поверенные будут рады нечаянным деньгам.
— Отлично, — размышляю вслух, — с домом решили, а что с платьем.
— Тоже не проблема. — Парень довольно лыбится во весь рот. — По пути зайдем в одно место. Отличный портной, запойный, правда, но руки золотые. Если он возьмется, то считайте, вы уже в новом платье.
— Если ты делаешь все так же складно, как говоришь, — поджимаю губы, полная решимости, — то значит твой отец прав, есть у тебя способности.
— Не сомневайтесь, останетесь довольны.
— Пошли, — направляюсь к двери, — Чего тянуть, сейчас все и решим.
В проходе встречаюсь взглядом с Веей.
— Что с Ристаном? Где он?
Веронея надевает свою самую равнодушную маску.
— Внизу, винище хлещет. Со вчерашнего дня не просыхает.
Что-то мне это напоминает, — в памяти всплывает мой самый затяжной роман, — во второй раз я в эту яму не полезу.
Ступени скрепят под ногами, спускаюсь в питейный зал. Народу полно, несмотря на то, что день еще в полном разгаре. В основном солдаты, вооруженные горожане и шлюхи. Гомон стоит сплошным гулом, резкий запах прогорклого пива, кислого вина и немытого человеческого тела.
Останавливаюсь на последнем шаге.
— Сегодня праздник или здесь всегда так? — Идти в этот вертеп нет никакого желания.
— Всегда. — Весело отвечает Гани. — А чего им еще делать, теперь никто не работает, все воюют и, в основном, по кабакам.
Не могу удержаться от вопроса, хотя мне абсолютно «по барабану».
— А деньги у них откуда?
— Все платят понемногу, лига, король, трибунал. Мой отец говорит, что солдат либо пьет, либо воюет, либо бунтует. Четвертого не дано.
— Ясно, пусть пьют, лишь бы не бузили. — Спускаюсь в зал и кручу головой, высматривая Счастливчика.
— Вон он. — Веронея встала рядом и ткнула рукой в конец зала.
Теперь и я вижу. В самом углу большой стол, заставленный глиняными кружками и жбанами. Во главе сидит мрачный Ла Вэй в состоянии полной прострации. На коленях у него полуголая девица, что-то шепчет ему в ухо, рядом жмется еще парочка, а вокруг веселая компания из десятка вооруженных типов и весьма потасканных женщин.
— Да он у нас просто женский любимец. Оставить его здесь, что ли? — Вырывается у меня, поскольку совершено не хочется участвовать в сцене — несчастная жена пытается забрать из кабака своего пропойцу — мужа.
Веронея пожимает плечами.
— Он нам нужен?
— Да нет, вроде бы. — Отвечаю, но какой-то червь сомнения грызет меня. — Нехорошо как-то своих бросать.
Вея недоуменно косится на меня.
— Бросать? Мы же не на поле боя, да и выглядит он совершенно счастливым.
Уступаю и поворачиваюсь к выходу. Вдруг прямо передо мной возникает мерзкая пьяная рожа.
— А ты чего, красотка, прячешься тут?
Морщусь от жуткой вони, несущейся на меня изо рта пьянчуги.
— Убирайся! — Толкаю его в грудь. Пятьдесят килограмм против ста, мужик даже не шелохнулся, а, смеясь, тянет ко мне волосатые лапы.