— Ничего себе. К главе петроградского Чека. И что дальше?
— Пошла к этому типу просить освободить Мишу.
Сергей Михайлович покачал головой.
— Я знаю, Сережа. Они не только не освободили брата царя, но арестовали Натали с Татой. Теперь обе в тюрьме.
— А где же малыш Георгий, Жоржик? Ему должно быть не больше пяти лет.
— С Жоржиком все в порядке. Он уже в Дании у родственников бабушки. Сережа…
— Что, милая?
— Я боюсь.
В ее жизни ничего больше не осталось, и она согласилась вернуться на Кавказ. Сергей Михайлович пошел проводить ее на станцию, поцеловал Владика и крепко прижал ее к себе.
— Я люблю тебя, Мати. Я всегда тебя буду любить. Я приеду, как только сделаю все дела, как можно скорее.
— Сережа, идет настоящая охота за Романовыми. Буль осторожен. Обещай, что будешь осторожен?
— Обещаю.
Они сели в вагон, и она смотрела на него. Такой же, как был. Нисколько не изменился за столько лет. Высокий, сильный, темные любящие глаза. На сердце было тяжело. Было чувство, что она больше никогда его не увидит.
В Москве они силой пробились в вагон. Сотни людей штурмом брали каждый поезд. Всюду сидели, лежали и стояли пьяные солдаты, почти все дезертиры с фронта. В воздухе стояла отборная ругань. Мати закрыла уши Владика руками, чтобы он не слышал все эти «революционные разговоры». Поезд продвигался со скоростью черепахи, бесконечно останавливаясь посреди каких-то полей и лесов. В районе Дона поезд снова остановили. Неожиданно все эти революционные солдаты поголовно оказались вполне нормальными людьми. Трое высоких, крепких казаков с саблями, чисто выбритые, вошли в вагон и вежливо попросили всех приготовить документы. Взяв ее паспорт, офицер широко ей улыбнулся.
— Я видел вас, мадам, один раз в театре, когда был в столице. Вы были так прекрасны. Извините за все эти неудобства. Я поставлю солдата у дверей вашего купе, чтобы вас не беспокоили. — Он попросил разрешения поцеловать у нее руку и закрыл за собой дверь.
Это было возвращение в цивилизацию. Еще одно чудо — пришел проводник и подмел пол, который был весь заплеван окурками и семечками. Поезд теперь мчался, торопясь и останавливаясь только на станциях. На одной объявили стоянку 20 минут, Мати выбежала на вокзал и дала телеграмму Андрею с просьбой встретить их.
Андрей снял четыре комнаты для Мати и Владика в прекрасной гостинице Колосова. Через несколько дней приехали Борис Владимирович с Зиной Рашевской и Великая княгиня Мария Павловна. Андрей обнял мать и брата и поцеловал руку Зине.
Сергей Михайлович откладывал отъезд из столицы. Каждый день приносил устрашающие новости. Новое большевистское правительство конфисковало все частные счета в банках, всю недвижимость — дома, квартиры и все, что можно было забрать у так называемых врагов народа. Теперь это уже были не особы, приближенные к царскому дому. Но и другие лица, в частности и артисты, среди них и Кшесинская. Сто тысяч золотых рублей в банке у Мати исчезло. Только теперь она стала понимать, что держало Сергея Михайловича в Петрограде. Он пытался спасти последнее, что у нее оставалось, — драгоценности, картины, всякие ценные безделушки, как правило, работы Фаберже. Мати получила от Сергея письмо. Дата на нем стояла 30 октября 1917. Письмо шло два месяца.
«Милая Мати,
Я живу, вернее, ночую, каждый день на новом месте. Я пытаюсь спасти драгоценности нашей матери, положить их в иностранный банк с помощью британского посла г-на Джорджа Бьюкенена. Двадцать миллионов золотых рублей, помещенные дедом Ники в банк в Англии, были истрачены на раненых и всякие другие благотворительные цели. У Ники сейчас нет ничего, ни копейки за границей. Я не могу оставить моего двоюродного брата и его семью. Они в такой ужасной опасности и находятся за тысячи верст отсюда. Я не хочу, чтобы они считали себя покинутыми всеми. Я рад, что Андрей и Борис с тобой. Поцелуй от меня Владика.
Твой Сергей».
Мати впала в истерику. Каждый день приходили новости одна страшнее другой. Люди, бежавшие из Петрограда, рассказывали ужасные вещи: по всему городу были расклеены афиши, подстрекающие к расправам и прямым убийствам Романовых. Россия перестала быть цивилизованным монархическим государством и стала большевистской республикой. Либералы, которые были у власти в начале революции — Львов, Милюков, Керенский и другие, — бежали от арестов. В апреле пришло известие, что Елизавета, монахиня, старшая сестра императрицы и пятеро других Романовых, — все были арестованы и вывезены в неизвестном направлении, предполагали, что на Урал, где уже был государь и его брат Михаил Александрович. Среди арестованных находился и Сергей Михайлович со своим секретарем Федором Ремезом. Наталия пряталась у друзей и, как Сергей Михайлович, каждую ночь спала в другом дома. Но Сергея не спасло и это.