Фаллон улыбнулась.
— Нет, мой господин. Я кладу свой меч у твоих ног, в чем и клянусь.
— А свое сердце, моя госпожа, я кладу у твоих ног… И в этом клянусь.
Они прибыли в Хейзелфорд почти на заре. В зале толпились люди, которые с нетерпением ожидали их возвращения. Эдит закричала от радости, Милдред тепло обняла Фаллон. Подошел Хат с женой и, улыбаясь, поздравил с благополучным возвращением.
Фаллон первым делом спросила мать, где Робин.
— На руках у нашего гостя, — ответила Эдит.
— Что?
Фаллон глянула в сторону камина и увидела высокую фигуру в черном с младенцем на руках.
— Отец Дамьен!
— Господи Боже мой! — воскликнул Аларик, выходя вперед. — Дамьен! Что вы здесь делаете? Я полагал, что вы в Нормандии.
Священник пожал плечами.
— Я чувствовал, что нужно прийти, хотя и не знал, в чем опасность. Я опоздал, но сейчас я рад, что нахожусь здесь.
Аларик вопросительно выгнул бровь, но Фаллон едва обратила на это внимание, потому что была озабочена тем, чтобы быстрее отправиться в спальню и покормить сына.
Утро было в полном блеске, когда Фаллон накормила малыша и положила в колыбель. Раздался стук в дверь, и Фаллон с радостью увидела на пороге отца Дамьена.
— На сей раз, отец, я знала, что вы будете здесь.
Он шагнул вглубь комнаты и молча перекрестил спящего младенца.
— Я уезжаю. Я зашел, чтобы проститься.
Она огорченно ахнула.
— Вы ведь только приехали…
— Но Вильгельм не знает, что я покинул его. Я ведь тоже сакс, Фаллон, и должен заслужить его доверие.
Фаллон улыбнулась и обняла священника.
— Я многого в вас не понимаю, отец. Но вы заботились о моем отце, заботитесь об Аларике и обо мне. И я благодарю вас.
— Да, Фаллон.
— Пришла ли я уже к миру, отец?
Он как-то очень серьезно улыбнулся.
— Да, Фаллон, ты нашла мир в своем сердце, и это то, к чему должен стремиться каждый мужчина и каждая женщина.
— Мы сражались и проиграли. Они победили.
Он покачал головой.
— Нет, Фаллон, хотя может казаться, что все именно так. Твой отец доблестно сражался. Он был мужественным и храбрым. Поверь мне, Фаллон, сейчас он восседает в высшем суде и тоже познал покой. Нынешнее поколение не будет знать мира, как не будет знать последующее, а может, и следующее за ним. Но победили мы, Фаллон… Мы, англичане. Время доскажет эту повесть. Мы станем богаче и мудрее, потому что норманны многое нам принесли. Но мы останемся англичанами. Со временем победители станут говорить на нашем языке. Они назовут себя англичанами… И станут ими.
Он поцеловал Фаллон в щеку, а когда она хотела что-то сказать, приложил палец к ее губам.
Затем он поклонился и вышел.
Фаллон нежно посмотрела на малыша. Она стала горячо благодарить Бога за то, что он сохранил ей жизнь и даровал сына. И еще за то, что сохранил жизнь Аларику. Ибо когда Фаллон думала, что нет его, она почувствовала, что у нее нет больше смысла в жизни.
Она услышала, как за спиной открылась и закрылась дверь. Руки Аларика тихо опустились ей на плечи, и она коснулась их пальцами.
— Здесь был отец Дамьен, — негромко сказала она.
— Я знаю.
— Он сказал, что мы заслужили мир. И узнаем мир в наших сердцах.
— Надеюсь, что так, — согласился Аларик.
Она повернулась в его объятиях, уткнулась лицом в его грудь и запустила пальцы в его волосы.
— Поверь, я так люблю тебя… Я думала, что тебя убили, и я… и мне…
— Тс-с, любовь моя.
— Мне не хотелось жить…
Он поднял ее подбородок и заглянул в глаза.
— Судьба многого лишила тебя, Фаллон, но в то же время она богато нас одарила. Давай больше не будем искушать ее. Я жив, ты здесь, рядом, цела и невредима. Наш сын сладко спит и вырастет здоровым и сильным. Мы прошли через сильные бури, но с нами осталась всепобеждающая любовь. Мы должны верить в нее.
Фаллон подняла голову и поцеловала Аларика. Обняв его за шею, она улыбалась, согреваемая нежностью в его глазах, чувствуя себя спокойно и надежно в его сильных руках.
— Тогда, мой господин, обними меня и наполни своей любовью, а я тебе отдам свою.
— Да, моя жена, я сделаю это с великим удовольствием, — тихо сказал он.
За окнами разгоралась теплая летняя заря.