Подобрав с земли пыльное одеяло, Кейн протянул его девушке.
— Вот, — сказал он, — сложите его. Мы уезжаем.
Однако при всем желании она не могла бы назвать ездой ритмичное подпрыгивание, которое ей приходилось совершать, сидя на груженом муле. Дженни поморщилась от отвращения. Все, что с ней происходило, она воспринимала не иначе как ночной кошмар. Ее ноги постоянно бились о громоздкие кожаные футляры с фотографическим снаряжением, и Кейн то и дело говорил, чтобы она ими не двигала, если не хочет испортить его драгоценные пластины. Ей несколько раз хотелось съязвить, огрызнуться, но она сдерживалась — считала, что лучше держать язык за зубами. «У меня еще будет возможность высказать ему все, что я думаю о нем и о его проклятых пластинках», — говорила себе Дженни.
Пока же ей оставалось лишь подчиняться. Пока у нее не было выбора.
— Пустите мула рысью… Держите это проклятое животное подальше от края тропы… Не прыгайте как мячик… Придержите этот ящик…
Дженни то и дело хотелось взбунтоваться и нагрубить, однако перепалка только ухудшила бы ее положение. Она прекрасно знала об этом, поэтому помалкивала и по возможности старалась выполнять указания своего спутника.
Кейн выбрал путь, проложенный самой природой среди высоких склонов и обрывов. Дорога то устремлялась к небесам, то вдруг ныряла в глубокий овраг. Он ехал впереди Дженни, восседавшей на муле по прозвищу Тихоход, и каждый раз, когда его лошадь спотыкалась, девушка вскрикивала.
Когда они добрались до очередного оврага, Дженни наконец не выдержала и взбунтовалась. Набрав в грудь побольше воздуха, она объявила:
— Я отказываюсь снова спускаться в овраг! Мне надоели эти проклятые овраги! И мне плевать, если вы меня пристрелите или придушите. Я сказала, что не поеду, значит, не поеду!
Седло под Кейном скрипнуло — он повернулся к своей спутнице.
— Не нужно так кипятиться, мисс Эллисон. Это последний спуск. Во всяком случае, на этом отрезке пути. Но сначала отдохнем.
Дженни с облегчением вздохнула. По ее рубашке расплывались обширные мокрые пятна, а по лицу то и дело стекали струйки пота. Волосы она стянула на затылке узкой полоской кожи, и даже эта кожаная завязка промокла. Чтобы хоть немного охладиться, Дженни чуть приподняла волосы, но лучше от этого не стало.
В этот момент Кейн спешился, повернулся к девушке — и замер на месте, уставившись на высокую, полную грудь Дженни — ее слишком уж узкая рубашка натянулась, и груди выделялись особенно рельефно.
Мисс Дженнифер Эллисон, конечно же, об этом и не подозревала, но прошедшей ночью ему потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы остаться лежать на своей подстилке. Он слишком остро чувствовал ее близость и с огромным трудом сохранял самообладание, находясь с ней рядом. Она, разумеется, думала, что он спит, но он лежал без сна, и его тело ныло и болело от напряжения.
Тут Дженни спешилась и направилась к ближайшему обломку скалы, чтобы передохнуть. Позаботившись о животных, Кейн повернулся к ней.
— Вот, возьми. — Он протянул ей кусочек вяленой говядины. — Поешь, пока есть возможность.
С отвращением посмотрев на мясо, Дженни откусила маленький кусочек и поморщилась.
— Есть его — все равно что жевать сапог, — пожаловалась она.
— В таком случае можешь не есть, — пробормотал ее спутник, пожав плечами.
Тут Кейн вдруг запустил руку в карман жилета и вынул маленький кожаный мешочек. Дженни с любопытством наблюдала, как он насыпал на тонкую папиросную бумагу горстку табака и, скрутив сигаретку, сунул ее в рот, затем, пошарив в карманах, нашел кресало и кремень. Закурив, он с удовольствием выпустил сизую струйку дыма.
— Зачем вы курите? — спросила Дженни. Кейн улыбнулся и пробормотал:
— Никогда об этом не задумывался. Вероятно, потому, что мне нравится курить.
Дженни убрала за ухо прядь медных волос и снова спросила:
— А как это на вкус? Приятно? Вероятно, дым от горящих сухих листьев и бумаги доставляет человеку какое-то удовольствие или удовлетворение, верно?
Кейн невольно рассмеялся и протянул девушке горящую сигарету:
— Попробуй, а потом скажи, понравилось ли. Дженни с любопытством уставилась на сигарету:
— Нет, не думаю, что мне стоит это делать.
— Почему бы и нет? Здесь тебя никто, кроме меня, не увидит. А мне все равно, что ты делаешь. Держи.
Кейн снова протянул ей сигарету и с трудом подавил улыбку, наблюдая, как она осторожно взяла ее двумя пальчиками и нерешительно поднесла к губам. От едкого табачного дыма девушка прищурила глаза.
— Сделай глубокий вдох, — посоветовал Кейн. — Наполни легкие дымом, а затем медленно его выдохни.
Какое-то время Дженни колебалась. Наконец, решившись, сделала затяжку и тут же закашлялась. Горячие слезы обожгли ей веки, а едкий дым — горло.
Увидев, что Дженни вот-вот выронит сигарету, Кейн выхватил ее у нее из руки и, покачав головой, пробормотал:
— Я же сказал, выпускай дым медленно. Девушка все еще кашляла, и Кейн с силой похлопал ее ладонью по спине.
— Не надо, — пробормотала она.
— Что? — Кейн заглянул ей в лицо. — Что ты сказала? Дженни наконец-то пришла в себя и заявила:
— Я сказала: не надо!
— Не надо?
— Совершенно верно. Ты… Ты еще хуже, чем курение! Пожалуйста, больше не нужно мне так помогать!
— Тебе не понравилась сигарета? — спросил Кейн. Дженни смерила его презрительным взглядом.
— Ты знал, что мне не понравится!
— Но ты сама попросила, — возразил Кейн. — Я только старался угодить тебе, разве не так?
— Если ты на самом деле хочешь мне угодить… тогда отвези домой, — проворчала Дженни. Глядя на него сквозь пелену слез, она утерла рукавом глаза, а потом вдруг чихнула. — Я никак не возьму в толк, почему меня нельзя отвезти домой. Ты ведь уже знаешь, что я не могу помочь тебе в поисках Джонни, верно?
Кейн молча пожал плечами и снова затянулся сигаретой. Потом пристально посмотрел на девушку и изрек:
— Я знаю только одно: ты сестра Техасского Изменника и в ночь ограбления банка он тебя навещал.
— Похоже, недостатка в информации ты не испытываешь, правда? — съязвила Дженни. — Если тебе все известно, то, должно быть, известно и то, что Джонни со мной не откровенничает.
— Может, тогда поговорим о похищенных мешках с деньгами? — предложил Кейн, он по-прежнему не спускал с Дженни глаз.
Она тотчас потупилась, затем украдкой взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Но Кейн успел перехватить ее взгляд и без труда догадался, что он означал. Его губы растянулись в усмешке, а на щеках заходили желваки. Теперь он уже не сомневался: Дженни знала, где спрятаны украденные деньги. Следовательно, она могла знать, где скрывался ее брат. Значит, эта девушка была не такой уж наивной… А раз так, то она такая же преступница, как и Техасский Изменник.
Докурив сигарету, Кейн отбросил в сторону окурок и вдруг спросил:
— Замерзли, мисс Эллисон?
Еще несколько минут назад Дженни страдала от жары, но сейчас ее била дрожь.
— Да-да, благодарю вас, — пробормотала она и снова потупилась. — Видите ли, здесь… довольно прохладно для первого июня. Вы так не считаете?
Кейн пожал плечами и внимательно посмотрел на девушку. Она по-прежнему дрожала, и в то же время по ее щекам стекали струйки пота. Тут Дженни, не выдержав его пристального взгляда, поднялась на ноги и устремилась к ближайшим зарослям кустарника. Она шла, не оборачиваясь, однако чувствовала на себе сверлящий взгляд Кейна. По крайней мере он не пошел за ней следом и не стал напротив, как поступил апачи. Впрочем, она не собиралась задерживаться в кустах — просто ей хотелось хотя бы ненадолго спрятаться от пронизывающего взгляда Кейна. Неужели он догадался?.. Неужели догадался о том, что она знала, где брат спрятал деньги? Что ж, даже если так — она не станет ничего рассказывать.
Выбравшись из кустов, Дженни подошла к мулу, мирно пощипывавшему траву. Девушка ласково погладила его по шее, и мул, вскинув голову, тихонько заржал в знак приветствия.