— Я хочу сказать что именно так оно и было, — Сэм добавил в голос уверенности, чтобы не оставить директору шанса прицепится к интонации, — Статус его семьи вовсе не указывает на личные качества.
— Тогда зачем, по твоему, он это сделал? — еще один брызг на стекло.
— Откуда мне знать? — Сэм пожал плечами, — Забавы ради, как и все остальные его издевательства.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что обвиняешь человека без доказательств?
Сэм сглотнул. Доказательства то были, взять хоть целый университет свидетелей! Только вот они не проболтаются, попросту побоятся выйти против Мэтта.
— Полностью, — несмотря на вышесказанное, отчеканил Сэм.
— Ну раз так, — он аккуратно поставил стеклоочиститель на стол — Я тебе поверю.
— Правда? — засомневался Сэм, хотя внутри у него загорелась искорка надежды.
Директор улыбнулся и кивнул головой.
— Конечно же нет! — опять же, ожидаемо, — За кого ты меня вообще принимаешь? — он хлопнул кулаком по столу, едва не оставив на том вмятину, — Ты смеешь причинять ученикам физический вред здоровью, морально угнетать их, так еще и делаешь вид, будто они сами во этом виноваты! Мэтт был здесь совсем недавно, пришел еле живой, и едва не падая в обморок, рассказывал, как ты и твои сообщники избивали его в углу западного кампуса!
Сэм закусил губу. Он надеялся, что все не так плохо, однако стоит признать — все отвратительно. Расклад явно шел не в его пользу и доказать директору, что Мэтт лжет у него не получится. Таким был их директор — на стороне того, от кого пансиону больше денег достанется. Остается только ждать спада его гнева и молча принимать наказание в виде драйки полов или того хуже, мытья унитазов.
Отчислить он его вряд ли сможет, но криками и гневными всплесками эмоций потрепать запросто, особенно когда вокруг ни души и нет камер видеонаблюдения.
— Я уже собирал комиссию на твой счет, — кажется, он немного успокоился, — Еще рано утром. Скажу тебе сразу, чтобы ты понимал, я лично выдвигал теорию о твоей немедленной отправке в колонию несовершеннолетних.
У Сэма внутри все похолодело, но он остался стоять на месте и замолчал, в ожидании окончательного слова директора. Он надеялся, что комиссия пройдет в его присутствии, где он сможет как-либо оправдать себя. Даже убедительную речь придумал! Но директор как всегда все сделал втихую. Теперь наказание не сможет от него зависеть.
— Мое сожаление, что идею не поддержали другие преподаватели, — он посмотрел на него в упор, будто злорадствуя, — Ты отправишься всего лишь в летний лагерь.
— Летний лагерь? — искренне удивился Сэм. Это что-то новенькое!
— Да, самый обыкновенный летний лагерь, находящийся при школе-пансионе, в которой у меня есть отличные знакомые. Но как ты догадываешься, ты едешь туда не отдыхать. Я договорился с местными руководителями, твое поездка будет рассматриваться как исправительная.
— И что я должен буду делать? — подобный расклад его уже не радовал.
— Все, что тебе скажут. Вероятнее всего ты заменишь уборщика, слесаря, сантехника, мусорщика, повара и так далее. Желательно всех их сразу. Надеюсь, смотря на отдыхающих и веселящихся детей, ты сделаешь соответствующие выводы.
«Надеюсь, ты будешь смотреть на отдыхающих детей, и понимать, насколько ты ничтожен перед типичным учеником моего интерната». Такого было негласное продолжение его фразы.
Как ни странно в голове Сэма промелькнула единственная, безнадежная мысль, приправленная его так некстати появившимся невезением. Эти каникулы станут для него адом. Самым настоящим, сущим адом.
Глава 2. Кругом одни иллюзии
До наступления необходимости сбора чемодана, Сэм и не подозревал, насколько мало у него вещей. Собственно, поэтому он и решил оставить чемодан в просторной комнате пансиона, вместо него взяв обыкновенный черный рюкзак с множеством отделений. Он никогда особенно не зацикливался на нарядах, чем отличался от большинства своих одногруппников. Для перевоза одной только верхней одежды его соседей можно было смело вызывать грузовой автомобиль.
В просторы его рюкзака вместились несколько пар джинсов и толстовок, большие наушники, переносной компьютер, мобильник, зубная паста и щетка вместе с прочими туалетными принадлежностями. Он дополнил композицию единственной книгой, которую посчитал подходящей для чтения в длительной поездке. Это была «Книга вымышленных существ», его любимое произведение из сборников Хорхе Луиса Борхеса, весь прошлый месяц покоящееся на книжной полке над подоконником.