Рядом со стеклом лежали маленькие ключи от висячих замков, удерживающих мою цепь на месте. Я никогда раньше не хотела быть Невидимой, но в тот момент я пожалела, что у меня нет их магии.
Сработали разбрызгиватели. Я приготовилась к брызгам холодной воды, но, ни одна из них не попала в меня. Я вытянула шею, моя голова соскользнула с бугристой вещи, лежавшей под ней — толстовки, которая пахла мылом, мальчиком и моторным маслом. Я сообразила, что она принадлежала Коулу.
Плеск воды заставил меня изогнуться ещё сильнее. Цепи были намотаны слишком туго, чтобы звенеть. Наконец-то я нашла источник звука. Капли воды брызгали на пластиковый брезент, которым была отгорожена ярко освещенная зелёная зона.
Сначала я подумала, что это теплица для выращивания овощей и фруктов, пока не вспомнила о наркотиках, которые они нам продали. Я бы поспорила на что угодно, что пятнистая пластиковая занавеска скрывала заросли растений. Дверь импровизированного здания со скрипом открылась, заставив Коула вскочить на ноги. Он потёр глаза, прежде чем убрал руки от лица и перевёл взгляд на меня, как будто беспокоился, что мне каким-то образом удалось сбежать.
Когда он увидел меня, он выдохнул, но затем его взгляд переместился на мою голову, и он, пошатываясь, поднялся на ноги. В три быстрых шага он встал надо мной, затем присел и поднял скомканную толстовку.
— Привет, Коул, — раздался весёлый голос, которого я ещё не слышала.
К нам подошла девушка с длинными каштановыми дредами. Она скрестила руки на груди, глядя на меня сверху вниз. Луч солнечного света упал на её веснушчатую кожу с медным отливом, как у человека, проводящего дни на свежем воздухе.
— Привет, Сэм, — сказал Коул, пробегая пальцами по цепям, обернутым вокруг моих ног.
Я не могла сказать, притворялся ли он, что поправляет их, или действительно поправлял.
— Никогда не думала, что увижу настоящую фейри.
Взгляд Сэм блуждал по мне. В нём было больше любопытства, чем враждебности, но всё же мои мышцы напряглись.
— Отойди назад. Она опасна, — огрызнулся Коул.
Он действительно так думал, или почувствовал мой страх?
Она нахмурилась.
— Она не выглядит опасной.
— Разве ты не знаешь, что внешность фейри обманчива? Они как лебеди… привлекательные, но чертовски порочные, — он мельком взглянул на меня, его глаза были такие же синие и глубокие, как озеро. — Разве ты не слышала, что она чуть не убила Куинна прошлой ночью?
Сэм ухмыльнулась.
— Он, вероятно, заслужил это. Он как один из тех духовно родившихся религиозных людей — более набожный, чем сам Бог.
Несмотря на то, что Коул сказал ей держаться подальше, она ходила вокруг меня, как рыбак, осматривающий свой улов.
— Сэм, серьёзно, держи дистанцию.
— Ты не соблюдаешь дистанцию, — заметила она.
Щёки Коула покраснели.
— Я просто проверял, не ослабла ли цепь ночью.
Он развернул своё тощее, но атлетическое тело.
— Лучше ничего не пробовать, Элис, — проворчал он.
Если он и пытался казаться угрожающим, то у него это плохо получалось.
Брови Сэм поползли вверх над её глазами.
— Почему зовёшь её Элис?
— Это её имя.
— Нет, это не так.
— Что ты имеешь в виду, это не так?
Мурашки побежали по моей коже.
— Ты сейчас серьёзно? Ты не знаешь, кого ты поймал? Чёрт, Коул, ты что, никогда не читал журналы?
— Нет, — застенчиво ответил Коул. — Кроме того, прошлой ночью было темно.
— Кира не была с тобой?
— Была.
— И она не узнала её?
— Ты знаешь, что всё, что моя сестра когда-либо читает, это журналы о серфинге, — его щёки стали такими же красными, как стена ящика. — Можешь уже просто объяснить? Если она не Элис, тогда кто она?
Сэм сделала долгий, протяжный вдох, как будто для того, чтобы усилить напряжённость. Или, может быть, это было просто для того, чтобы позлить Коула.
— Сэм…
Она улыбнулась.
— Девушка, которая у вас тут, — она кивнула подбородком в мою сторону, — это Лили Вуд.
— Лили Ву…
Последняя буква моего имени так и не слетела с его разинутого рта. Коул попятился, как будто я превратилась в дайла.
— Нет…
— Чёрт, ты, правда, не знал?
Коул провёл рукой по своим светлым волосам так грубо, что вырвал пару прядей. Они падали, сверкая, как золотая нить, в полосах солнечного света, пронизывающих холодный, влажный воздух. Вряд ли я ему сильно нравилась, но я также не думала, что он меня ненавидел. По ужасу, отразившемуся на его лице, я почувствовала, что вся жалость, которую он испытывал ко мне, исчезла. Я обманула его, и обман был ужасен. Я отвела от него взгляд, ненавидя нарастающее отвращение, исказившее его черты.