А у меня перехватило дыхание, в ожидании ее слов.
Она прокашлялась. Затем поерзала на койке, чтобы поправить подушки за спиной. А затем слегка кивнула.
– Мама, папа, мне необходимо услышать то, что он хочет сказать.
Родители Рози обменялись встревоженными взглядами.
Шарлин вздохнула.
– Мы подождем в коридоре.
Дверь со щелчком захлопнулась. И наши взгляды встретились. Я видел, что она не очень хорошо справлялась. И теперь пришло время сказать, что я наконец-то понял, почему она толкнула меня в объятия своей сестры. Почему она заставила нас обоих страдать из-за этого дерьма. Любовь вынуждает нас совершать иррациональные поступки. Любовь и смерть связаны невидимой нитью. Дерни чуть посильнее, и ты умрешь. И я не мог жить без Рози. И это, пожалуй, единственное, что не вызывало у меня сомнений в данный момент.
Плюхнувшись на ее кровать в районе бедер, я схватил руку Рози и прижал к своему сердцу.
Извинений не хватит. Мне следовало придумать что-то получше. И пройти весь гребаный путь до конца.
– Ты перевернула мою жизнь с ног на голову, и я никогда не стану прежним, – признался я.
Казалось, мои слова превратились в живые существа. Потому что я не просто произнес их, а прочувствовал каждой клеточкой тела.
Она улыбнулась и пожала плечами. И на секунду стала похожа на прежнюю, молодую себя.
Не считая желтого оттенка ее кожи.
– Я не виновата, что ты полюбил умирающую девушку.
– Я не виноват, что ты все так усложнила.
– Где ты был? – ее голос звучал еле слышно.
Она спрашивала про тот день, когда ждала меня в Хэмптонсе, или про время, проведенное в больнице?
– Прямо здесь, малышка ЛеБлан. Все это время. Я примчался сюда в ту же минуту, как узнал, что ты здесь. Но они не позволили мне увидеть тебя, поэтому я остановился в доме, который арендовал для нас. И напился. Потонул в жалости к себе. Поддерживал образ неудачника-засранца. Спасибо, что спросила.
Она фыркнула.
– А в пятницу?
Я вздохнул и потер щетину.
– Дин? Как прошла ваша встреча с отцом?
Слова хлынули из меня, словно вода. И я рассказал своей умирающей девушке, что произошло, не упуская ни одной детали. Она пролила несколько тихих слезинок, сжимая мое лицо в своих ледяных руках, но я никогда не чувствовал большего тепла, чем в этот момент. Я целовал ее губы и извинялся снова, и снова, и снова.
– Прости. – Скользнул губами к ее лбу. – Черт побери, Рози. Мне так жаль. – Прижался к щеке. – Ты не представляешь, что я испытываю, видя тебя такой и зная, что ты попала сюда из-за меня. – К кончику носа. – Это не может так закончиться. Не может.
И вновь вернулся к губам.
Она притянула меня в объятия, и я почувствовал ее горячие слезы на своей шее.
– А я бы не расстроилась, если бы все так закончилось. Ты сделал меня счастливой. Невероятно счастливой. Но… ты заслуживаешь всего. Жену, детей, дом с белым забором.
– И у меня все это будет. С тобой.
– Ты же знаешь, что со мной этого ничего не случится.
– Но я не хочу этого с кем-то еще. Не будет следующей Розы. Или такой истории, как наша. Это конец, Рози ЛеБлан. Конец для нас обоих. Не станет тебя, не станет и меня.
Знаешь, я всегда ненавидел «Ромео и Джульетту», – продолжил я. – Пьесу. Фильм. Саму идею. Слишком много трагизма. Глупого трагизма. Нет, ну подумай, сколько им было? Тринадцать? Шестнадцать? Как глупо убивать себя, потому что твоя семья не позволила пожениться. Но в чем-то Ромео и Джульетта правы. А я оказался настоящим идиотом. Посмотри на меня. Я встретил свою любовь в восемнадцать лет. И следующие одиннадцать лет медленно убивал себя, оплакивая тебя. А когда ты вернулась в мою жизнь, я все списывал на очарование. И сейчас, когда знаю… – Я отстранился, чтобы посмотреть на нее. Она угасала. И я видел это. Легкие Рози практически не работали. А врачи сказали, что инфекция распространилась на другие органы. Ее тело горело в лихорадке. И несмотря на постоянные поездки в больницу, на этот раз все по-другому.