– ЛеБлан, – соблазняюще прошептал он через пару секунд, когда закончил разговор.
Но я проигнорировала его, не отводя взгляда с цифр над головой.
Дин прижался всем телом ко мне сзади, а его губы коснулись моего уха.
– Твои соски всегда напрягаются, когда кто-то находится с тобой в лифте, или твое тело так реагирует только на меня?
Двойное дерьмо.
Я перевела взгляд на свой черный топ с логотипом группы Misfits, с ужасом вспоминая, что утром под него надела лишь тонкий бюстгальтер.
– Я шучу, но как же приятно осознавать, что это вызывает у тебя беспокойство, – Дин насмешливо усмехнулся.
Придурок.
– Чего тебе надо? – застонала я.
– Тебя, в моей постели. Ты можешь поиграть с моими яйцами, а я буду целовать твои соски, пока они не покроются засосами. Еще можешь подрочить мне в качестве закуски. Потому что основное блюдо окажется намного лучше, но тебе придется убедиться в этом самой.
Тройное дерьмо. Теперь у меня намокли трусики.
Лифт звякнул. И я выскочила, рывком открыла двери, бросила ключи в чашку, которую мама сделала на уроке гончарного мастерства – она пыталась смастерить фигурку в египетском стиле, но та больше походила на плачущую обезьяну, – и скинула шлепки, которые с глухим стуком улетели в стену. Прошагав босиком до кухни, я открыла холодильник, схватила апельсиновый сок, после чего сделала два больших глотка прямо из коробки. И, только вытерев рот предплечьем, поняла, что Дин находился со мной на кухне и смотрел на меня самыми ярко-зелеными глазами, которые я видела за всю жизнь.
– Мы так и не обсудили арендную плату. – Он поцокал. – Но не торопись устраивать истерику, а сначала выслушай меня. У меня есть хорошее предложение.
– Просто назови мне цену. Все твои предложения приведут к искам о сексуальных домогательствах.
Дин усмехнулся, но тут зазвонил его телефон. Он посмотрел на экран и нахмурился, а его ноздри раздулись. Но он проигнорировал вызов и вновь встретился со мной взглядом.
– Нельзя назвать домогательством, когда ты явно в игре.
Я подошла к раковине и принялась мыть руки, чтобы выиграть время для ответа.
– Пора собирать вещи в Тодос-Сантос, Козявочка Рози.
Услышав из его уст прозвище, которым меня звал папа, я содрогнулась.
– С чего бы? Мой рейс в субботу вечером. Так написано на моем билете на самолет.
– Ты воспользуешься другим. И на нем указан рейс в пятницу утром. То есть завтра.
Он прислонился бедром к раковине, а его глаза раздевали меня сантиметр за сантиметром. Его телефон замолчал, но экран тут же вспыхнул вновь, информируя о новом звонке. Но Дин проигнорировал и его.
– Я не поеду с тобой.
Он усмехнулся и покачал головой, словно перед ним находилась не я, а очаровательный, глупый щенок.
– Хочешь поспорить?
– Конечно. – Я пожала плечами. – Почему нет. Желательно на деньги. У тебя их не мало.
– Как и всего остального, о чем мы прекрасно знаем.
Он оттолкнулся от раковины и подошел ко мне, замерев там, где я могла почувствовать его запах, не прикасаясь к нему. Не слишком близко, но и недостаточно далеко, отчего по спине пробежала легкая дрожь.
Как же так, почему даже спустя все эти годы он все еще оказывал на меня такое влияние? Вызывал непрошеное чувство, что я не контролирую и не ответственна за то, что могу ему сказать. Или сделать с ним. Дин обошел меня, остановился у меня за спиной и отвел прядь волос с моей шеи, отчего моя кожа покраснела и покрылась мурашками.
– Такие квартиры сдаются за восемь тысяч долларов в месяц, – наклонившись, прошептал он мне на ухо. – А ты платишь мне всего сотню баксов. Неужели вы хотите, чтобы я брал с вас ту же сумму, какую бы запросил с любого другого жителя Нью-Йорка, мисс ЛеБлан?
В его тоне не слышалось и нотки угрозы. Дин «Рукус» Коул разительно отличался от Барона «Вишеса» Спенсера. Он поимеет вас с вежливой улыбкой на лице. И в этом он скорее походил на Джокера. В нем сочетались уверенность, дерзость, приятная внешность и деньги, но за этим чувствовалась и доля безумия. И этого оказывалось достаточно, чтобы вы поняли, что он говорил совершенно серьезно.
Дин жил на грани, ценя каждый момент, совершая безрассудные поступки и принимая удар на себя.
Я сглотнула, а сердце забилось так быстро, что едва удерживалось в груди. Меня охватило волнение, вызывая тошноту и возрождая забытые желания. Я всегда старалась держаться подальше от Дина Коула. Я была Красной Шапочкой, которой хватило одного брошенного взгляда на серого волка, чтобы сказать: «Проклятье! Это не стоит такой боли», – а затем развернуться и убежать сломя голову в другую сторону.