Незнакомец улыбается Гризли, но эта улыбка мгновенно исчезает, когда его взгляд останавливается на мне. Челюсть Александра напряжена, и он не сводит глаз с новоприбывшего, когда тот неловко идет в своих мокасинах по грязной земле.
— Ты рано, — рычит Александр, как только мужчина оказывается в пределах слышимости.
Какого хрена?
— Прости, брат. — Он изучает меня прищуренными глазами, в которых кипит неверие.
Брат? Не просто дружеское выражение нежности. Хотя у этого человека более светлые волосы и чисто выбритое лицо, я вижу их семейное сходство.
— Ну… — Он осматривает меня с ног до головы, с выражением отвращения на лице. — Сюрприз?
Я придвигаюсь ближе к Гризли.
— Почему ты здесь? — спрашивает Александр тоном, требующим ответа.
— Я за тобой. — Незнакомец переводит взгляд на меня. — Кто ты, черт возьми?
Мое сердце колотится под ребрами.
— Ты понимаешь по-английски? — спрашивает мужчина со снисходительностью в голосе. — Как ты нашла Алекса?
— Я нашел ее. Три недели назад. — Александр наклоняет голову и смотрит на мужчину так, что большинство мужчин съежились бы, но этот парень встречает его взгляд.
— Я потерялась и была ранена. Твой... брат... спас меня.
Парень изучает меня, его карие глаза — такие же, как у Александра — скользят по моей руке, которую я крепко прижимаю к ребрам, а затем останавливаются на моем лице. Или, точнее, моей разбитой и распухшей губе.
— Это правда?
— Хейс.
Мужчина смотрит на Александра и ухмыляется.
— Ладно. Что ж, нам нужно ехать. Полагаю, твою гостью нужно будет подвезти?
— Мы все едем в одно и то же место. — Гризли хватает меня за локоть и разворачивает, чтобы я направилась обратно в хижину. — Десять минут.
Он тащит меня по лесу, как непослушного ребенка.
— Что, черт возьми, происходит? У твоего брата есть вертолет? Мы едем в одно и то же место? Что это значит? Город? Ты живешь в Нью-Йорке? — С кем, черт возьми, я занималась сексом прошлой ночью? От этого вопроса меня тошнит. Я пытаюсь вырвать руку из его хватки, но безуспешно. — Отпусти меня!
Гризли игнорирует меня.
Я останавливаюсь, и инерция его следующего шага сбивает меня с ног. Он поворачивается как раз вовремя, чтобы поймать мое падение, и я утыкаюсь лицом в твердую стену его груди.
— Почему ты все так усложняешь? — Он хватает меня за бицепсы и поднимает в полный рост на расстоянии вытянутой руки.
— Я все усложняю? — Я изучаю его с ног до головы, его бородатое лицо, пронзительные глаза и напряженные мышцы. — Кто ты такой?
Мужчина поворачивается и направляется обратно в хижину, не отвечая мне.
— Мистер Норт, сэр. — Мужчина, одетый в белую рубашку с вышитой спереди надписью «Норт Индастриз», приветствует нас у открытой двери вертолета. — Рад снова видеть вас.
— Мерфи. — Гризли садится в вертолет передо мной.
— Мэм. — Мерфи кивает мне. Его густые, русые волосы, причесанные до совершенства, и отсутствие значительных морщин заставляют меня думать, что он ненамного старше меня. — Добро пожаловать на борт.
— Спасибо. — Я вхожу в салон, и меня поражает запах кожи и дорогого одеколона. Два ковшеобразных сиденья первого класса обращены к многоместному сиденью. Братья уже заняли свои места, так что я сажусь на сиденье одна.
Александр настороженно наблюдает за мной, в то время как его брат занят тем, что тычет пальцами в свой мобильный телефон. Когда двое мужчин смотрят на меня, я наклоняюсь к окну и прижимаюсь лбом к стеклу, надеясь слиться с интерьером.
Мерфи закрывает наружную дверь, погружая нас троих в тишину.
Между братьями происходит какое-то шарканье, и я краем глаза замечаю, что перед Гризли ставят ноутбук. Затем ему вручают мобильный телефон.
Что происходит? Я прожила с этим мужчиной три недели, занималась с ним сексом и, по-видимому, абсолютно ничего о нем не знаю.
Двигатель оживает, винты вращаются, и хотя я знаю, что снаружи громко, внутри удручающе тихо, усиливая неловкость. Разве внутри вертолетов не должно быть шумно? Что это за причудливая машина?
Динамик надо мной щелкает.
— До города погода ясная. Полет займет ровно один час сорок пять минут. — Динамик выключается, и мой желудок сжимается, когда мы взлетаем.
Я смотрю, как лес, когда-то такой большой и пугающий, становится все меньше и меньше подо мной. Крыша хижины едва видна сквозь деревья, и я чувствую укол грусти при прощании.
— Полагаю, знакомство не помешает. — Мистеру Костюму удается без энтузиазма улыбнуться. — Меня зовут Хейс Норт. Я брат Алекса. А ты кто?
Я прочищаю горло.
— Джордан Уайлдер.
Еще одна вымученная улыбка.
— Похоже, вам двоим есть что рассказать. — Он склоняет голову к Александру, который щелкает по ноутбуку, его глаза отслеживают изображения или информацию на экране.
— Да. — Я снова поворачиваюсь к окну, потому что он может услышать эту историю от своего гребаного брата.
Не могу поверить, что почти месяц провела в хижине наедине с этим человеком и не знала, что он живет в городе, или, что у него есть брат-миллиардер или чертова вертолетная площадка на заднем дворе.
— Ты похудел, — слышу я, как Хейс говорит Александру. — Я должен был забрать тебя до того, как разразилась буря.
— Мне нужно было больше времени, — тихо говорит Александр.
— Выглядишь отдохнувшим.
— Так и есть.
Хейс усмехается, глядя на меня, вероятно, не подозревая, что я вижу его краем глаза. Мои щеки вспыхивают, когда я задаюсь вопросом, имеет ли его отдохнувший вид какое-либо отношение к прошлой ночи, и может ли его брат это почувствовать.
— Макмиллиан и Кастильо висели у меня на заднице с тех пор, как ты уехал, и контракты на проект Уэстбрука подписаны и готовы для тебя.
Гризли ворчит, его пальцы быстро двигаются по клавиатуре.
Он выставил меня дурой. Все это время я думала, что он какой-то нецивилизованный горный человек, хотя на самом деле он какой-то влиятельный бизнесмен с Мэдисон-авеню.
— Чем вы, ребята, занимаетесь? — выпаливаю я, чувствуя, как во мне поднимается боль.
Хейс смотрит на меня, задрав нос, а Александр поверх экрана ноутбука.
Я скрещиваю руки и ноги.
— Что-то незаконное?
— Конечно, нет, — рычит Хейс.
Я пожимаю плечами.
— Тогда чем?
— Ты не знаешь? — Он переводит взгляд с брата на меня, и медленная ухмылка растягивает его губы. — О, это забавно.
От смущения невозможно удержать его взгляд. От ощущения, что это какая-то большая шутка, и я в ее центре, все скисает у меня внутри.
— Проектированием. — Александр не сводит с меня глаз.
Хейс хихикает.
— Проектированием. Вы инженеры?
— Я юрист, — говорит Хейс.
— Это многое объясняет.
Губы Александра дергаются.
Хейс хмурится и делает жест в сторону брата.
— Алекс — инженер-архитектор. А еще он чертов гений.
— Хейс, — рявкает Александр низким голосом, от которого вибрирует воздух.
Его брат облизывает губы.
— В любом случае, у нас полно работы. Еда и напитки там, в холодильнике.
Я бы с удовольствием выпила содовой — или, еще лучше, виски, — чтобы унять эту боль в груди, но идея прикоснуться к чему-либо кажется неправильной. Как прикоснуться к кристаллу Сваровски грязными руками.
Боже мой, неужели это происходит на самом деле?
Ну, тогда это объясняет рубашку от «Берберри».
К сожалению, это больше ничего не объясняет.
АЛЕКСАНДР
Прошло больше часа с момента нашего взлета, и я работаю над спецификациями для проекта Уэстбрука. Я всегда был нездорово одержим своей работой. Когда я глубоко погружен в проект, то не сплю и не ем. Это одна из причин, по которой мои братья настаивают, чтобы я каждый год приезжал в хижину. Одна из менее опасных причин.