Когда я уже готова умолять его продолжить, незнакомец принимается стаскивать с меня трусики. Краснею от стыда. Это в голливудских фильмах на героине красивое белье всегда и везде, на мне же хлопковые трусы. Они застиранные до сероватого оттенка, удобные за счет своей закрытости и с надписью «Friday» на самом видном месте.
Трусы-"неделька" для девочек-подростков беззвучно слетают куда-то вниз. В то же никуда с грохотом обрушиваются и безвкусные туфли, часть форменного наряда.
Продолжая смотреть мне в глаза, проводит пальцем по набухшим, влажным губкам. А потом увлажнившейся, вибрирующей подушечкой накрывает пульсирующую «жемчужинку», которую, кроме меня, никто никогда не трогал. Высекая из меня все больше искр и пошлых стонов, свободной рукой расстегивает брюки и позволяет им рухнуть на пыльный пол и утянуть за собой черные боксеры. Он просил смотреть на него, но сейчас мой взгляд медленно ползет вниз, пока не натыкается на то, на что приличные девочки смотреть не должны. Честно, я первый раз вижу обнаженного мужчину так, чтобы не на картинке или экране. Я не девственница, но у меня был всего один парень, для которого секс был способом получить разрядку. Это всегда происходило при выключенном свете и в одной позе. А еще его не смущало, что двух минут и на прелюдию мало.
Пожираю его глазами, словно парень — античная статуя в музее. А потом и вовсе протягиваю руку и дотрагиваюсь до его «сокровенного». Живо представляю, что оно сейчас войдет в меня, как длинный металлический ключ в узкую замочную скважину в самом начале нашего знакомства. Медленно протягиваю самые кончики пальцев от основания и до головки. Долгий, тягучий стон срывается с раскрасневшихся от поцелуев губ, и он решительным движением раздвигает мне ноги и устраивается между бедер. Упирается головкой в низ живота. Замираю, а незнакомец, прекратив меня ласкать, расширяет вход во влагалище пальцами и, до боли закусив мочку уха, вталкивается в меня резким движением. По животу прокатывается легкая волна боли. Он внушительный, какую часть тела ни возьми, а у меня никого не было уже полгода. Или больше?
Тем не менее я скрещиваю ноги на его пояснице и прижимаю к себе так плотно, как только хватает сил, а справиться с такой громадиной непросто. Он подсовывает мне под попу ладонь и приподнимает ее, входя до самого основания. Вопреки моим ожиданиям все дальнейшие толчки медленные и глубокие, позволяющие прочувствовать каждый его миллиметр. Первый раз это не двухминутная эпилептическая долбежка, а нечто медленное, тягучее, чувственное. Сводящее с ума.
Кладу подбородок ему на плечо и льну к могучему торсу всем телом. Но парень нежно, но властно хватает меня за шею и прижимает затылком к стене, чтоб я продолжала смотреть на него. Все правильно. Когда я вижу его почерневшие от желания глаза, каждое движение внутри моего тела становится еще более прочувственным и кайфовым. Французы называют оргазм «la petite mort». Маленькая смерть. Теперь я понимаю почему. Он разогнал мое тело до скорости света, а потом нажал на тормоз, отчего меня выламывает, как бесноватую. А еще разрывает от слез, стонов и бешеных мышечных спазмов. Резко выходит из меня, облив живот теплой, белесой жидкостью. Такое со мной тоже впервые.
В полном изнеможении сползаем на пол. Я замечаю под столом крошки, да и рукой вляпалась во что-то липкое. Впрочем, наплевать, что не убрано. Я слишком увлечена им, просто до дрожи. Вижу свое отражение в зеркальной дверце микроволновки: из одежды на мне ─ задранная юбка и форменный шарфик. Наблюдаю, как мой случайный любовник напяливает брюки и накидывает мне на плечи свою рубашку.
─ Я, кстати, Артём, ─ представляется он, все еще тяжело дыша и держа ладонь на моем бедре.
─ Лера, ─ выдыхаю я, краснея. Переспала с ним и даже имени не спросила!
─ Приятно, во всех смыслах, – выдает он со смешком, подхватывает мою руку и прикладывает кончики пальцев к своим губам.
Смотрю на него украдкой, а собственные губы беззвучно шепчут «спасибо». Артём только что показал мне, что такое настоящий, страстный, эмоциональный секс, о котором я только в книжках читала. Моим единственным парнем стал однокурсник, такой же скучный, как моя специализация. Да и мама всегда говорила, что интим ─ не главное. И вообще, обсуждать такие темы в нашей семье непринято.
Он тоже поглядывает на меня время от времени. Только не трусливо, как я, а пожирает глазами. Можно подумать, после того, что случилось, во мне все еще есть какая-то загадка.
Достает из кармана мятого и лишившегося всего лоска пиджака пачку сигарет. Замечаю название: «Richmond. Cherry Superslim». Выуживает из красной пачки темную сигарету с золотым ободком и вкусно закуривает. Нас обволакивает дымом, который приятно пахнет вишневым вареньем. Вот что это за запах? Рот вновь наполняется слюной.