26 Многие,
Уклонясь Родомонта и тех, кто с ним,
До поры благодарствовали Богу,
Что быстра нога и ловка стопа, —
А потом грудь о грудь, лоб в лоб
Набежав на Марфизу и на Руджьера,
Видели врасплох,
Что ни в стать, ни в бег, а судьбы не минуть, —
27 Не в огне, так в полыме,
А не минет должного ни плоть, ни кость:
Так опасливо лиса с лисенятами
Ждет спастись, а встречает песью пасть,
Когда ловчий с логова
Ее вздымет огнем и дымом
И берет дурманную
Там, отколе не чаяно беды.
Карл с уроном отступает в Париж
28 Въезжают Марфиза и Руджьер
Спасителями в сарацинскую ограду:
Всюду очи ввысь,
Всюду в добрый час славят Вышнего,
Ни в ком страха пред франкскими паладинами,
Каждый раб готов хоть один против ста,
И у всех в уме
Тотчас вновь обагрить лихое поле.
29 Грозно грянули
Роги, трубы, турские тулумбасы,
Вьются в ветре
Каждый стяг и каждая хоругвь;
А насупротив Карловы вожди
Строят швабов к швабам, бриттов к бриттам,
Строят Францию, Италию, Англию, —
И жестокая заваривается брань.
30 Cтрашный Родомонт,
Яростный Мандрикард,
И Руджьер, цвет рыцарской доблести,
И Градасс, чьей славою полон свет,
И с бестрепетным Марфиза челом,
И черкесский царь, ни пред кем не худший,
Всею мощью клонят франкского Карла
Взмолиться к святым и укрыться в Париж.
31 Необорным жаром
Таковы те рыцари и та дама,
Что ни думою, государь мой, не сдумать,
Ни пером поведать.
То и мера,
Сколько пало в этот день перебито
И каков урон державному Карлу;
А у мавров ведь еще и Феррагус!
32 Не в подъем мостам,[33]
Люди бьются в давке и тонут в Сене,
И мечтают об Икаровых крыльях,
Ибо смерть впереди и позади.
Паладины в плену до одного,
Кроме венского графа и датского Оджьера —
У Оджьера в черепе,
А у Оливьера пробой в плече.
33 Ежели бы и Брандимарт[34]
Бросил стан вслед Ринальду и Роланду,
То не выстоять бы Карлу в Париже,
Лишь бы выйти из пламени живым.
Но что мог Брандимарт, то и сделал Брандимарт,
А что нет, то и он оставил яростным.
Такова была усмешка Судьбины —
Вновь обстать Аграманту государя.
Архангел Михаил избивает праздную Распрю
34 Стон и плач
Сирых старцев, чад и вдовиц
Возлетел из облачного надземья
К светлым высям, чтоб святой Михаил
Нисклонил архангельский взор
Ко Христовым верным
Франции, Британии, Алеманнии,
Волку в снедь и ворону выстелившим поля.
35 И узрел, и зарделся триблаженный,
Что неладно послужил он Творцу,
Вдавшись
Вероломной Распре в подлый обман:
Велено было ей
Взжечь раздор между рыцарей язычества,
А она что и сделала, то сделала
Поперек.
36 И как верный служитель, крепкий
Больше сердцем, чем памятным умом,
Вдруг хватясь,
Что забыл завет, дорогой, как жизнь,
Мечется второпях
До хозяйского глаза сгладить грех, —
Так архангел не дерзает ко Господу,
Не воздавши долга, который взят.
37 Устремив крыло
К тем обителям, где видана Распря,
Он обрел ее в собрании чина
При избрании настоятельных лиц —
Любо ей смотреть,
Как брат брату мечет в головы требниками!
Ухватил ее ангел за волоса
И колотит руками и ногами.
38 А потом — крестом
По спине, да по рукам, да по темени;
В крик кричит злополучная,
Обымает ноги божьему вестнику,
А тот гонит ее в тычки,
Сломя голову, к африканскому стану,
Приговаривая: «Поберегись:
Только встреться, где не след, — будет хуже!»
вернуться
34