68 Ибо многих и много раз
В злом роду побили Ринальд с Роландом,
И хотя усобные их обиды
Добрым словом укротил государь,
Но опять взмела их
Пинабелева смерть и Бертолагиева;
Скрыв они коварство до поры,
Притворились не знать того, что знают.
Руджьер провозглашен королем булгарским
69 Между тем помянутые булгарские
Ко двору явившиеся послы
Для сыскания избранного на царство
Паладина с единорогом в щите,
Как услышали, что он здесь,
Возблагодарили свою удачу,
И припавши к его стопам,
Умоляли воротиться в Булгарию,
70 Где его в Адрианополе ждут
Царский жезл и царский венец,
А Булгарии надобна защита,
Потому что вновь грозит ей бедой
Ополчившийся с новой многой силою
Кесарь Константин,
Но они, коль с ними король Руджьер,
Отобьют у кесаря его кесарство.
71 И Руджьер приял их венец
И не поперечил прошениям,
А в Булгарию посулил прийти
Через три, коль судьбе угодно, месяца.
Но, услышавши такие посулы,
Августейший сказал ему Леон,
Что отныне меж греками и булгарами
Будет мир,
72 И не надобно новому королю
Поспешать к своим дружинам из Франции,
Ибо он, Леон, уломит отца
Уступить повоеванное болгарам.
Лишь тогда-то не Руджьеровы доблести, а весть
О его возглашении на царство
Побудили суеславную
Брадамантину мать склониться к зятю.
Приготовления к свадьбе
73 Царственна и роскошественна
Собиралась Брадамантина свадьба,
Ибо пекся о ней сам Карл,
И не меньше, чем пекся бы о дочери,
Потому что для такой невесты
И такого невестиного рода
Ему было, державному, не жаль
Расточить хоть половину державы.
74 Кликнут клич:
Поле чести распахнуто для всех,
У кого с кем спор,
В девять дней всех рассудит Божий суд.
А за городской стеной
Разметнулись наметные шатры,
Шелк и золото, ветви и цветы,
Ни прекраснее не бывать, ни привольнее.
75 Ибо ввек не видывано в Париже
Столь несчисленных заморских гостей,
Знатных, бедных, всяких,
Греческих, латинских и варварских, —
Что вельмож,
Что послов, отпосланных от всех стран,
И они-то расположились, прохладствуя,
Под наметами, в кущах и шатрах.
76 А в канунную ночь
Возвела чаровательница Мелисса
В несказанной великолепной пышности
Свадебный покой,
Ибо издавна
Был желанен этот ей союз,
Ибо ведала прозорливица, ведала,
Каковым и скольким процветет он добром.
Брачное ложе,
77 Над брачным ложем
Превеликий шатер
Встал богат и пышен и сладостен,
Коему подобных ни встарь, ни впредь
Ни войною не взыскивалось, ни миром,
Принесенный от фракийского берега,
Где его поставил себе в потеху
Ныне обездоленный Константин.
78 По согласию ли Леонову,
К удивлению ли Леонову, и затем,
Чтоб явить ему отменный пример
Укрощения преисподнего змия,
Как она по воле своей
Помыкает безбожною его нечистью, —
Повелела она стигийским гонцам
Тот шатер принесть в Париж из Константинополя.
79 От державца Греции, Константина,
Среди бела дня
Сей шатер
С всеми брусьями, тканями и вервиями
Повелела она принесть по воздуху
И украсить им Руджьеров желанный брак,
А по миновании
Столь же дивно вернуть, откуда взято.
80 Уж тому две тысячи лет,
Как покрылся тот шатер чудным пологом,
А расшила его со всех сторон,
Не жалея ни времени, ни тщания,
Илионская
Обуянная пророческим даром
Дева, коей было имя Кассандра,
В славный дар великому брату Гектору.