106 А измена твоя — у всех в глазах:
Ты христианин и не отопрешься;
Но чтобы ни в ком не взялось сомнения,
Я пришел доказать ее мечом.
Выставь за себя, кого хочешь, —
Я готов;
Если мало — выставь втрое и вшестеро:
Я пред всеми постою за мои слова».
Руджьер принимает вызов
107 Руджьер встал, прям,
И с соизволения государева
Так гласит: это ложь, и всяк есть лжец,
Кто посмеет прозвать его изменником:
Он служил своему королю
Безупречно для низких оговорщиков,
И каков был долг,
Такова была верная его служба.
108 В подкрепление же сих слов[433]
Он сразится без всякого себе заступника,
Хоть и мог бы выставить,
Уповательно, не одного и не двух.
Тут Ринальд, тут Роланд,
Тут маркграф с черным сыном и белым сыном,
И Марфиза, и Дудон, — все и враз
Поднимаются на гордеца за Руджьера,
109 Потому что говорят: новобрачному
Не пристало мутить собственный брак.
А Руджьер в ответ: «Не трудитесь:
Низкие увертки — не для меня!»
И тотчас
Взял он латы, снятые с татарина,
Граф Роланд привязал ему обе шпоры,
Король Карл опоясал его мечом,
110 Брадаманта и Марфиза[434]
Облекли ему панцирем грудь и плечи,
Скакуна подводит Астольф,
Держит стремя всходящему датский сын,
А вокруг очищают поле
Наим, Ринальд и маркграф Оливьер,
Изгоняя всякого неуместного
Из ограды, где правят бранный спор.
111 Дамы и девицы, сменясь в лице,[435]
Трепетны, как горлинки,
Когда гонит их с пажитных лугов
Черный вихрь, громыхая громом,
Полыхая молниею, грозя
Градом и дождем урожайным нивам, —
Трепетны о Руджьере, — ибо
Непосилен мнится такой соперник.
112 И всему народу,
Даже рыцарям и даже баронам
Мнится: это так, —
Ибо памятен Родомонт в Париже,
Где огнем и где мечом
Разорил он столько, что разорения
И остался и останется след,
Небывалый во всем французском царстве.
113 Трепетнее всех
Сердце Брадаманты — не потому, что
Она верит, что мощью или Доблестью
Сарацин сильней, чем Руджьер,
Или что за ним больше правды,
Столь охотного спутника побед, —
Но не в силе она стоять без трепета:
Где любовь, там и страх.
114 Ах, она бы рада
Сама бы выйти на бой,
Хоть и зная,
Что заведомая ждет ее гибель,
Ибо лучше ей тысячно умереть,
Чем единожды
Видеть, как любезный супруг
Между жизнью и смертью бросает жребий.
Конный бой
115 Но не знает она слов
Умолить Руджьера отдать ей подвиг,
И с тоской в лице и с трепетом в сердце
Она смотрит на роковую брань.
Вот Руджьер и вот Родомонт справа, слева
Ринулись, их копья наперевес,
Сшиблись, вдребезги острия — как льдины,
Древки в щепья, щепья до облаков — как птицы!
116 Вбилось в щит басурманово копье,
Вбилось в самую выпуку, но тщетно:
Таково был нерушим
Закаленный Вулканом булат для Гектора.
А Руджьерово
Копье грянуло, и копье пронзило
Вражий щит, хоть он и в пядь толщиной,
Хоть и в пядь костяной меж двух булатов.
117 Ежели бы то копье
Не сломилось от тяжкого удара
И вздробясь щепою
Не взмелось бы россыпью в небеса, —
Быть бы панцирю биту и пробиту,
Хоть случись он четырежды адамантовый,
И конец бы схватке, — но нет:
Копье сломлено, кони, храпя, отселись.