Первая книжка, содержавшая пять песней поэмы Ариосто, вышла в 1832 г. В предисловии «От переводчика» Раич не счел нужным давать пространную характеристику этого «бессмертного, неподражаемого, великого творения феррарского Омира», оцененного «веками и народами», ибо переводчику «ничего не остается сказать в похвалу» «божественного Ариосто». Впрочем, Раич намеревался «присовокупить к первой части «Орланда» жизнь Ариосто и полный разбор его поэмы, но решился напечатать то и другое в отдельной книжке по отпечатании всей поэмы»[516].
В своем предисловии и в примечаниях Раич называет поэму Ариосто просто «творением» или поэмой-романом. Ему явно не нравится эпитет «романтический». И он поясняет свою точку зрения: «Многие говорили, рассуждали, спорили о классицизме и романтизме, но никто еще не доказал удовлетворительно, в чем состоит различие между тем и другим»[517].
Раич обещал ежегодно выпускать по одной-две части, однако он недостаточно рассчитал свои силы, и перевод продвигался медленно. После первой части он напечатал в «Телескопе» 1832 г. (том 12) отрывок из VIII песни поэмы («Сон Орланда»), а в 1833 г. в альманахе «Комета Белы» — фрагменты VI песни. В том же 1833 г. вышла и вторая книжка перевода, содержавшая следующие пять песней поэмы. В 1835 г. уже в «Московском наблюдателе» (т. 4) Раич поместил большой фрагмент из XV песни («Пророчество об открытии Америки и о победах Карла V»), а в 1837 г. напечатал третью книжку перевода, включавшую еще пять песней (XI–XV) поэмы. На этом издание поэмы Ариосто прекратилось, хотя Раич и продолжал печатать новые отрывки в разных журналах[518]. По-видимому переводчик не закончил всех 46 песней. Тем не менее он создал первый русский стихотворный перевод с оригинала значительной части поэмы. И хотя Раич не обладал большим поэтическим даром, однако нельзя недооценивать его роль в ознакомлении русских читателей 30-х годов с поэмой Ариосто.
О значении перевода Раича свидетельствует целый ряд рецензий с одобрительной оценкой его труда. Так, обширная рецензия на перевод появилась в 1832 г. в «Телескопе»[519] после выхода первой книжки «Неистового Орланда», которую рецензент относил к «особенно замечательным явлениям» в русской словесности за 1832 г. Автор рецензии воспользовался также случаем, чтобы изложить довольно своеобразную точку зрения на романтизм и поэму Ариосто. Далее, отметив особенности стиля поэмы, он говорил о трудностях перевода, которые Раич «счастливо преодолел… и усвоил нашей словесности великолепное создание Ариосто, без насилия языку русскому». Тут же, однако, он задает вопрос: «Виден ли Ариост в его переводе?» Напомнив, что в принятой переводчиком стихотворной форме (двенадцатистрочные строфы из чередующихся трехстопных и четырехстопных ямбов с перекрестной рифмой; таким размером была написана баллада Жуковского «Двенадцать спящих дев») «сладкогласная гармония итальянских октав не находит созвучного эха», рецензент все же несправедливо утверждает, что «сей метр более приличен «Неистовому Роланду», чем «Освобожденному Иерусалиму»».
Разумеется, перевод Раича был далек от совершенства. Нельзя также сказать, что Раич постиг все тонкости юмора Ариосто. Но все же он в значительной степени уловил и передал легкий тон, иронию итальянского поэта. И даже сейчас, несмотря на все неловкости оборотов и шероховатости языка, перевод Раича читается с интересом[520].
После Раича в течение нескольких десятилетий никто не отважился испытать свои силы на столь трудном поприще, как стихотворный перевод поэмы Ариосто. С угасанием русского романтизма «Неистовый Роланд» перестает быть живым элементом литературного процесса и литературной критики. Отныне поэма Ариосто сохраняет свое значение лишь как выдающееся творение искусства, наряду с другими великими произведениями прошлого.
Во второй половине XIX в. иногда перепечатываются прежние переводы из «Неистового Роланда»[521], а порой предпринимаются попытки не только фрагментарных переводов, но и поэмы целиком. В 1856–1857 гг. некий А. Ястребилов, видимо, в поместном досуге, начал и окончил полный перевод поэмы, но не с итальянского, а с немецкого, и не октавами, а произвольными строфами. Он явно предназначался для печати — об этом говорит приглушение цензурно опасных мест (распря в монастыре и т. п.). Но общий уровень перевода был настолько дилетантский, что поэма так и осталась в рукописи[522]: отрывок из перевода Ястребилова печатается в дополнениях к настоящему изданию впервые.
518
Отрывки из XVIII и XIX песен («Медор и Клоридан») были напечатаны в «Галатее» (1839. Ч. 3. № 23. С. 382–395; Ч. 5. № 38. С. 5–13); фрагмент из XVII песни появился в 1843 г. на страницах «Москвитянина» (Ч. 3. № 5. С. 1–14).
519
Телескоп. 1832. Ч. 7, № 4. С. 588–603. Рецензия напечатана анонимно, возможно, она принадлежала П. Катенину.
520
Цитатами из Раича пользовался М. Н. Розанов в названной статье «Пушкин и Ариосто». Фрагменты переводов Раича и Катенина из «Неистового Роланда» были перепечатаны в сборнике «Мастера русского стихотворного перевода» Л., 1968. Кн. I. С. 226–227, 269–270. (Библиотека поэта, большая серия).
521
Так, например, отрывок из перевода С. Раича «Грифон сражается в турнире» был помещен (анонимно) в «Русской анфологии» (Львов, 1854. Ч. I. С. 45–47).