Выбрать главу

Старпому пришлось изрядно порыться, так как выяснилось, что систематизированные материалы об авариях относились только к временам парусного флота, как будто с введением паровых судов кончились катастрофы на море.

Перелистывая журнальные описания гибели «Титаника» в 1912 году, с сенсационными картинками, запомнившимися еще с детства, на которых офицеры с револьверами в руках отгоняли обезумевших пассажиров от спасательных шлюпок, старпом почувствовал, как шевелятся волосы на голове. Оказалось, что после злополучного «Титаника» всего через два года погиб английский лайнер «Импресс оф Иреланд», потащив за собой на дно Атлантики 1923 человека! А еще годом позже американский экспресс «Эстланд» похоронил в своих отсеках 825 пассажиров и членов экипажа.

Самым потрясающим открытием было то, что ни одна из этих катастроф не явилась следствием боевых действий. Во всех трех случаях не удалось спустить все шлюпки и использовать спасательные средства, так как основным врагом людей оказалась не стихия моря, а стихийность человеческой паники, умноженная темнотой и необычной для пассажиров обстановкой.

Подобно тому как в горящем кинематографе или театре большинство людей погибает не от огня, а оказывается затоптанными в узких проходах, так и на кораблях неизбежно образование живых человеческих пробок — на трапах и в люках. Но если на суше вырвавшиеся из аварийного помещения находят спасение, то на крейсере сумевшие выскочить на верхнюю палубу попадают под огонь не только вражеских, но и своих пушек… И это не все, так как очень часто после бесплодной борьбы их ожидает ненасытная глубина моря. Ведь на боевых кораблях нет спасательных шлюпок и очень редко можно найти достаточное число плотиков, поясов или жилетов.

Только на деках коммерческих судов обязательно имеется это хозяйство, причем в количестве, достаточном абсолютно для всех пассажиров при условии, что с ними вместе не путешествует паника, до времени скрывающаяся в темных закоулках кают и души.

«А что произойдет, если крейсеру придется резко маневрировать и вести огонь с обоих бортов, при необходимости отражать атаки вражеских подлодок или торпедных катеров и уклоняться от выпущенных ими торпед?

Ведь один только грохот собственных орудий, резонирующий в стальных коробках закупоренных кубриков и отсеков, может непривычного свести с ума. А если в такой момент коробка станет наклоняться?.. А если при этом еще погаснет свет?..

…К черту!.. Все равно всех возможных „если“ не пересчитаешь!»

Много часов ушло на раздумья и прикидки, на советы с комиссаром и боцманом, прежде чем к нынешнему походу командир утвердил расстановку самых крепких партийцев старшинами пассажирских помещений, несмотря на ожесточенное сопротивление командиров боевых частей. Отобранные оказались лучшими хозяевами машин, станций или артиллерийских башен.

Были выработаны жесткие правила, запрещавшие пассажирам ходить из отсека в отсек. Были выключены в кубриках отдельные сигналы, колокола громкого боя и репродукторы корабельной трансляции, с тем чтобы некоторые командные фразы, возможно непонятные для посторонних, не доходили не по адресу. Пересмотрели систему освещения и вентиляции помещений и многое-многое другое из того, что может подсказать коллективный разум и коллективный опыт людей.

Казалось, было предусмотрено все, что в человеческих силах. Кроме того, успокаивало сознание выполняемого долга, продиктованного крайней необходимостью.

И все же, стоя у трапа, почти заканчивая ответственную часть посадки, старпом продолжал мрачно упражняться в примерах формальной логики:

«Чем больше людей стараемся спасти, тем больше шансов не спасти ни одного и пойти самому на грунт вместе с ними. (Впрочем, последнее абсолютно не смущало, так как не только было неизбежно, но и являлось наиболее логичным со всех точек зрения.)

…Ведь когда рассчитывали погрузку, то предполагали, что будет, как в прошлый раз. Сейчас же степень перегрузки такая, что, даже стоя в гавани, двух суток прожить нельзя. Вентиляция и другие устройства не справятся.

…Чем больше квартирантов, тем больше шансов на панику, на ее масштабы, на степень духовной слепоты и взаимного взвинчивания. Но даже если все пассажиры будут вести себя безукоризненно, никакая борьба за живучесть корабля невозможна, включая борьбу с пожарами или работу по исправлению коммуникаций, проходящих через густонаселенные отсеки.

…Когда планировали, верхняя палуба была чиста. Сейчас — или откажись стрелять по фашистам, или гвардейцев дивизии покалечит и сдует за борт… А меж тем только искусное отражение атаки дает шанс на успех спасения…»