- Мам, есть у тебя от головы что- то? - крикнул из кухни в коридор.
Тишина. Ушла, тихонько прикрыв за собой дверь. Лень было вставать и копаться в аптечке, решил обойтись чашкой кофе. Чайник остыл, поэтому растворимый кофе плавал черными крупинками на поверхности чашки. Размешал, пытаясь утопить, а они снова появились, слипшись причудливой кляксой. Голова гудела, а сердце отчаянно барахлило: то ли от вчерашнего перепития, то ли от количества выкуренных сигарет. Откусил гренку и скривился. Подкатила тошнота. Вспомнил мимолетом Ксюшу и ее пресловутый токсикоз.
" Это у нее каждое утро так? Бедная! " - сочувствующе поднял обе брови, представляя как мучилась девушка весь первый триместр. Приложил ладонь в область солнечного сплетения и сделал медленный глубокий выдох через нос. Отпустило. Но, как выяснилось - ненадолго. Как только в кухню выплыла Юлька, демонстративно потягиваясь, Макар снова ощутил тошнотворный спазм в желудке.
- Доброе утро! Извини, взяла твою футболку с кресла, не планировала ночевать, ничего не взяла с собой, - расплылась в кокетливой улыбке и положила руку на спинку стула.
Макар посмотрел пристально и поймал себя на мысли, что успел забыть, какая она невыразительная без косметики.
- А где Анна Андреевна?- сделала вид, что искренне удивилась её отсутствию.
- На рынок поехала, - процедил, покручивая чашку длинными пальцами.
- Ой, вот это я проспала, - посмотрела на часы и округлила глаза. - А что так темно- то? - нахмурилась, глядя сквозь занавески.
- Дождь..
- Ты позавтракал? - окинула взглядом полупустой стол.
- Не. Гренки в контейнере, все уже остыло, - отвел взгляд и задумчиво посмотрел в одну точку, прислонившись спиной к холодной стене. Хотелось встать и выйти, но , к сожалению, физический побег ничего бы не изменил, разговора не миновать. И Макар прекрасно это понимал.
- Ничего, я приготовлю что - нибудь, если ты не против? - подошла к холодильнику и словно случайно приподнялась на цыпочки, заглядывая на верхнюю полку. Из - под короткой футболки показались кружевные трусики, с кокетливой вышивкой на попе.
Кивнул и нервно сглотнул.
"Вот так живешь себе и не знаешь, на что способен" - отвел взгляд, от греха подальше. Еще вчера готов был поклясться Ксюше, что никогда не стал бы больше связываться с Юлькой. Злобно посмотрел в область ширинки, прекрасно понимая , что есть одно единственное оправдание.. И оно не является веским. Всю сознательную жизнь считал, что нормальный мужчина способен управлять инстинктами , и были случаи, когда приходилось тормозить на полной скорости. "Почему же вчера не смог"? - выпрямил ноги и поменял позу.
- А ты давно встал, ведь так поздно уснули.. ? - обернулась, держа в руке кусок сыра и лаваш. - Будешь конвертики с сыром?
"Картина маслом- заботливая женушка" - просверлил бирюзовыми глазами еще одну дырку в сыре. От этой нарочитой томности начало подтрясывать.
- Час назад. Нет, спасибо.
- Я не очень сильно на тебя ноги забрасывала? Ты же знаешь, это моя дурная привычка.. А кровать такая узкая..
- А как ты вообще оказалась в моей постели? - поднял одну бровь и взглядом следователя пригвоздил девушку к стенке.
- А ты не помнишь? - захлопала ресницами так часто, словно в попытке взлететь. Явно нервничала и не была готова к дальнейшему детальному расспросу.
- Местами..- неуверенно покачал головой из стороны в сторону.
- Какими? - подняла плечи вверх и сделала кукольно - невинное личико. Как говорится, в любой сложной ситуации достаточно прикинуться дурой.
Макар промолчал. Не хотелось бы уточнять- какими..
- Ты поедешь после обеда? Можно я с тобой? - отвернулась к столешнице и принялась, наконец, ваять завтрак.
Молчал. А Юлька продолжала: ее явно не интересовал ответ, она все давно пропланировала и решила..- Можно заехать по пути в тот Гипер, помнишь, рядом магазинчик с живыми раками? Я тут с твоей мамой поговорила, она мне подсказала, как ты их в детстве любил. Я даже могу тебе приготовить вечером.
Капля за каплей - точно по темечку. Тюк- тюк- тюк. С каждым последующим словом все невыносимее слушать. Макар надул щеки и выдохнул, словно закипевший чайник:
- Послушай, надо поговорить. Бросай свой лаваш, садись,- решительно подвинул пустой стул. Девушка перестала неистово натирать сыр. Его тон, до боли знакомый, не выражал ничего хорошего. Но делать нечего - отложила в сторону терку и всполоснула руки. Села напротив, положив ногу на ногу. Спина напряжена, перекрещенные руки , словно струны легли на колено.