96
стами. Такой случай представился в 1939 г., когда прогермански настроенные правящие круги Финляндии, получив значительное количество вооружения, а также обещания помощи от Англии и Франции, отказались произвести с СССР обмен территориями, который должен был заключаться в том, что значительный участок советской территории, не имеющей стратегического значения, отошел бы к Финляндии, а Советский Союз получил бы небольшую полосу финляндской земли, граничащую с Ленинградом и имеющую для него важное оборонное значение.
Финская армия под командованием прогитлеровских генералов, тесно связанных с военными кругами Германии, стояла примерно в 30 км от Ленинграда. Начальник немецкого генерального штаба Гальдер посетил Финляндию в 1939 г. для участия в совещании с руководителями финской армии. Немецкие офицеры и техники принимали участие в маневрах финской армии. Поощряемое немцами профашистское финское правительство отвергло все советские предложения о совместном обсуждении мер взаимной безопасности. Англо-французские и нацистские опекуны внушили «маленькой Финляндии», что ей лучше начать войну, чем пойти на соглашение. Финское правительство отказалось также заключить с Советским Союзом договор о дружбе и взаимопомощи, потому что правящая клика Финляндии уже дала согласие на то, чтобы превратить свою страну в трамплин для наступления на Ленинград. Враждебная позиция, занятая Финляндией, привела к советско-финской войне.
Лига наций, в которой руководящую роль играли англичане и французы, была слепа и глуха, когда к ней взывали Китай, Абиссиния, Испания и Чехословакия, но тут она внезапно вышла из своего летаргического состояния, подняла шум о «красной агрессии» и на этом основании исключила Советский Союз из членов Лиги.
Пресса капиталистических стран надрывалась от крика о «преступлении России». Совершенно игнорировались такие ясные факты, как то, что Финляндия служила плацдармом для нацистов, что Ленинград находился в пределах досягаемости финской артиллерии, что СССР готов был отдать вдвое большую территорию за необходимый ему, стратегически важный участок территории. Франция
97
и Англия отгружали в Финляндию вооружение, хотя считалось, что они в нем нуждаются сами. 19 марта 1940 г. правительства Чемберлена и Даладье заявили, что они отправили в Финляндию 296 самолетов, свыше ТОО орудий, более 5 тысяч пулеметов, около 2 млн. снарядов, а также ручные гранаты, авиабомбы, противотанковые мины и прочие виды вооружений.
Но это было не все. Еще 2 марта 1940 г. Чемберлен объявил, что Франция и Англия направляют в Финляндию через Нарвик армию в 150 тыс. человек, «за два месяца до того срока, к которому Маннергейм просил прислать ее». Лондон обратился к Стокгольму и Осло с требованием пропустить эти войска через Швецию и Норвегию. (Да, когда дело шло о втором фронте против Советского Союза, то тут никаких проволочек не было!) Но все это составляло только часть более обширного плана. По словам шведского министра иностранных дел Гюнтера и французского депутата и публициста Анри де Кериллиса, в январе 1940 г. де Голль, Гамелен, Даладье и генерал Вейган разработали план, согласно которому они не только предполагали начать наступление на Ленинград, но собирались также бомбардировать Баку и оккупировать Кавказ со стороны Турции 1.
В США также были собраны средства и материалы для Финляндии. Идея «крестового похода» против России уже носилась в воздухе. Американские монополисты разделяли стремление Англии и Франции окончить «зицкриг» против Германии и выступить единым фронтом с германским фашизмом против Советского Союза. За несколько месяцев до этого журналист Уолтер Липпман, выражая чаяния американских монополистов, писал: «Вопрос заключается не в том, каковы будут границы Германии, Польши или Чехословакии, а в том, где будет проходить граница между Европой и коммунизмом. Главная проблема войны заключается в том, вернется ли Германия в ряды западных держав как защитница Запада». Обращаясь к нацистским военным руководителям, Липпман продолжал: «Несомненно, в германской армии, как и всюду, есть люди, которые отлично понимают, что буду1 Henri de Kerillis, De Gaulle, Dictateur, Montreal, 1945, p 363–364, and the White Paper of Swedish Ministry of Foreign Affairs, Stockholm, 1947, p 119
98
щее указывает им два пути: либо продолжать войну, которая может привести к революции, либо возможно скорее заключить мир, с тем чтобы объединить силы, противостоящие и войне, и коммунизму» 1.
Однако противоречия, присущие лагерю монополистов, как и противоречия в самой международной ситуации, вызвали в США раскол между капиталистами по вопросу о том, оказывать или не оказывать Англии помощь. Меньшая часть, настроенная изоляционистски и возражавшая против оказания помощи Англии, в основном состояла из представителей среднезападных штатов; они прямо высказывались за соглашение с Круппом и «И. Г. Фарбениндустри». Большая часть монополистов из восточных и южных штатов, чьи интересы были связаны с внешней торговлей и иностранными капиталовложениями, заботясь о собственном кармане, «патриотически» высказывались за сотрудничество с Федерацией британских промышленников, с тем чтобы сокрушить своих общих соперников — германских империалистов. Первые осуждали самоубийственную войну Англии и Франции против необходимого в будущем союзника — нацистской Германии. Вторые обвиняли Гитлера в том, что он нарушил мюнхенский «мирный договор». Первые опасались, что если США окажут помощь Англии, они тем самым будут окончательно втянуты в подлинную войну с Германией; вторые опасались, что если они откажут Англии в помощи, то это усилит Германию, и с ней будет труднее сладить при последующих переговорах. Нечего и говорить, что ни те, ни другие не предлагали создать американо-советско-англо-французскую коалицию, с тем чтобы покончить и с войной, и с фашизмом, как это требовали коммунисты и другие прогрессивные элементы.
Промышленные магнаты США сгруппировались вокруг организации «Америка прежде всего», соперничая с Чемберленом, выступавшим в свое время в роли ангела-миротворца. Сьюэлл Эйвери, Генри Форд, Лессинг Розенвальд, генерал Роберт Вуд и другие лица, ярые противники рабочего движения, обращались с душераздирающими призывами к американским рабочим предотвратить вмешательство США в войну, так как в противном случае
1 Walter Lippman, New York Herald Tribune, Oct. 12, 1939.
99
все достижения рабочих, завоеванные с таким трудом, будут утрачены одно за другим». Ведя пропаганду против войны с Германией, они часто прибегали к «социалистической» фразеологии Нормана Томаса. Они проливали слезы над «европейской цивилизацией», предостерегая, что в результате войны она будет разрушена и уничтожена.
В 1940 г. эти люди готовы были ради интересов «мира» передать Британскую империю в руки Гитлера (понятно, рассчитывая при этом урвать и свою долю). «Наши сердца разрываются при виде Британской империи, сражающейся за свою жизнь, — писала в одной из своих брошюр организация «Америка прежде всего». — Но мы не согласны с теми, кто полагает, что падение Британской империи будет означать конец американской цивилизации».
Расчеты нацистов
Вся стратегия и все расчеты германских монополистов являлись выражением неразрешимых противоречий отживающего общественного строя. Умирающий монополистический капитализм, перейдя к террористическим методам борьбы за власть, уже не мог больше руководствоваться в своих действиях логикой.
Тем не менее шайка нацистских безумцев могла найти ответы на многие вопросы. Так, например, она знала, почему западные капиталистические «демократии» возносят ей хвалу как «чуду XX века», оказывают ей помощь и предоставляют займы. Нацисты знали, кто и почему привел их к власти над всей Центральной Европой. Они понимали, что французские рантье боятся потерять свои капиталы, что англо-американских консерваторов охватывает ужас при мысли о подлинно демократической Германии или Италии, что банкиры исполнены страха перед профсоюзами. Нацисты знали, до каких пределов безумия может довести правящие классы ненависть к русским. Именно сознание всего этого явилось источником силы нацистов, их наглости и самоуверенности.