Буржуазия Западной Европы не верила в способности генералов, ученых, рабочих, инженеров и солдат рабочего государства. Все сообщения о том, что социалистическое планирование и подлинная свобода развития промышленности, принадлежащей народу, превратили Россию из задавленной и ослабленной царизмом страны в перворазрядную мировую державу, отметались как «коммунистическая пропаганда». В связи с этим Гитлер и многие другие вновь и вновь выражали свое недоумение. Геббельс писал в своем дневнике: «Он, Гитлер, совершенно не представлял себе советского военного потенциала. То и дело он в отчаянии спрашивал, где же все-таки большевики берут свое оружие и своих солдат?»
Будучи застигнут врасплох внезапным нападением в разгаре своих мирных трудов, советский (народ оказался перед необходимостью решения колоссальных задач. Однако в результате дальновидной политики индустриализации, проводившейся под сталинским руководством, благодаря единству и социалистическому духу народа, советская промышленность выдержала это испытание. Производительность промышленности возрастала, несмотря
1 Историческая справка, Совинформбюро «Фальсификаторы истории», М, Госполитиздат, 1948 г., стр. 67–68.
105
на временную утрату западных районов СССР, откуда поступало больше трети всей советской продукции и больше двух третей некоторых наиболее дефицитных видов сырья. Советская промышленность дала свыше 90 % всех танков, самолетов, орудий и другого военного снаряжения, с помощью которого была разгромлена гитлеровская Германия. Советский Союз получил в три раза меньше поставок по ленд-лизу, чем Англия, которая сковывала всего несколько германских дивизий. Вся помощь союзников Советскому Союзу, оказанная по ленд-лизу, равнялось лишь 4 % общего объема советского военного производства.
С большой неохотой и только ради своих собственных империалистических выгод правящие круги Англии и США стали помогать Советскому Союзу. Заклятый враг Советского Союза Уинстон Черчилль лицемерно заявил, что «опасность для России является нашей опасностью и опасностью Соединенных Штатов»1 и что «Англия готова сражаться бок о бок с советским народом против общего врага». Позднее были даны торжественные обещания открыть второй фронт, с тем чтобы «облегчить колоссальные трудности нашего славного союзника».
Официальное признание западными державами советского принципа (от которого они впоследствии отреклись) о том, что германский фашизм, как таковой, а не только германская военная машина, должен быть уничтожен начисто, ясно показало, что война превратилась в нечто противоположное тому, что замышляли поджигатели войны. Советский Союз, заключив пакт о ненападении с Германией, разоблачив подлинные цели мирового фашизма, превратил войну в коалиционную войну против фашизма, в народную освободительную войну. Возникло нечто совершенно «новое. Это новое положение, в котором содержались многие элементы старого, временно и частично разрешило прежние противоречия, и борьба вступила в более высокую стадию.
В частности, после поражения Франции миллионные народные массы, находившиеся под пятой своих собст1 Историческая справка Совинформбюро «Фальсификаторы истории», М, Госполитиздат, 1948, стр. 68.
106
венных и иностранных фашистов, начали понимать, что теперь уже война перестала быть только войной между отдельными странами, а стала также гражданской войной между антифашистским подпольем, рабочим классом и народными патриотами, с одной стороны, и прислужниками внутренней и чужеземной реакции — с другой, борьбой не на жизнь, а на смерть против нацистских гарнизонов и их квислинговской агентуры. Национальные и классовые интересы совпадали в период борьбы чешского подполья, партизан Югославии, Италии, Франции и Греции. И в этих, и в других странах чувства национальной гордости и патриотизма перестали быть орудием в руках монополистов, как это было прежде, и превратились в свою противоположность — в оружие народа в его борьбе за освобождение.
Цели Англии и США в войне
Чтобы внушить народу мысль о необходимости долготерпения и жертв, правящие классы Запада разглагольствовали о необходимости «раздавить гидру фашизма». Однако господствующие силы в англо-американском лагере боялись народной освободительной войны и не стремились к полному разгрому фашизма. Их главной целью в войне было устранить опасных для них империалистических соперников в лице Германии и Японии, в то же время избегая причинить вред своим партнерам по картелям из Берлина и Токио.
Как добиться того, чтобы фашистская Германия перестала представлять для них опасность и в то же время не была ослаблена как сила, борющаяся с рабочими организациями и угрожающая Советскому Союзу, — вот что больше всего занимало западные державы. Эти противоречивые тенденции определяли их поведение и их военную стратегию.
Отказ Англии и Соединенных Штатов по-настоящему вооружить народные силы Франции, Италии и Югославии, их предательская политика в отношении народов Китая, Греции и Испании, тот факт, что, в то время как их авиация бомбила жилые кварталы в городах Германии, промышленные объекты, снабжавшие нацистскую
107
военную машину, часто оставались нетронутыми, и-самое главное — срыв открытия ими второго фронта в условленные сроки (что повлекло за собой потерю еще миллионов жизней), — все это носило на себе отпечаток мюнхенского десятилетия и предопределило характер послевоенной политики англо-американского блока.
«Не раскроете ли вы нам, какие цели вы преследуете, ведя эту войну?» — спрашивали либералы на протяжении всей войны тех, кто определял политику Лондона и Вашингтона. Правдивый ответ, который гласил бы, что американский правящий класс склонен спасать капиталистов Рура от обуявшего их безумия и что английские правители борются за сохранение ежегодной ренты своих рантье, — поставил бы их в неловкое положение. Они отвечали поэтому туманными рассуждениями о «четырех свободах». Вскоре эти рассуждения были облечены в форму империалистической «теории» об «американском веке».
«А каковы ваши цели войны?» — спрашивали некоторые Советский Союз. Ответ был прям и прост: завершить войну, снабдить народ оружием для полного уничтожения фашизма, установить подлинно демократические народные правительства и добиться как можно более быстрого и полного поражения фашистского агрессора Но именно этого и хотели избежать Черчилль и его клика. Сила обстоятельств заставила их сражаться в одном лагере с Советским Союзом, но это не превратило их, как по мановению волшебной палочки, в друзей прогресса и демократии.
Мобилизацию военных сил англо-американского блока тормозили и затрудняли бюрократизм, бессмысленная, напрасная трата ресурсов, взяточничество, параллелизм и несогласованность в действиях. «Демократические страны тяжелы на подъем», — такова была стандартная отговорка. К тому же вначале монополии отказывались расширять свои предприятия по производству вооружения без гарантий в отношении прибылей1. Впрочем, основной
1 См. книгу Кэттона «Военные магнаты Вашингтона» (Bruce Cattop, The War Lords of Washington, New York, 1948), где изложена плачевная история американского военного производства. (Прим. автора.)
108
причиной было желание правящих классов Запада, и особенно правящих кругов Англии, усложнить и затянуть войну. Их целью было выждать, пока Советский Союз не истощит своих сил настолько, чтобы беспрекословно подчиниться приказаниям Лондона и Вашингтона, а народы Европы не придут в полное отчаяние и не согласятся на возвращение своих прежних господ.
Англо-американская военная политика преследовала одну цель: избежать исторически неизбежных последствий войны — падения европейских олигархий. Поэтому английский и американский правящие классы делали все, чтобы избежать полного уничтожения нацистской военной машины, подавить народную антифашистскую борьбу и удушить те новые демократические элементы, которые зарождались в этом кровопролитии.