112
Даже реакционный журналист К. Л. Сульцбергер признал в «Нью-Йорк таймс» от 15 апреля 1944 г., что «…за три года борьбы югославских партизан с десятками германских дивизий западные державы доставили в Югославию товаров вдвое меньше, чем могло бы поместиться в трюмах одного судна типа «Либерти». Он писал также: «Хотя в Сардинии и скопились сейчас тысячи снарядов из Итальянской Истрии, союзники не разрешают вывозить их на том основании, что это вызвало бы дипломатические осложнения». Иными словами это означало, что помощь югославским партизанам в момент, когда они в ней особенно нуждались, обидела бы сторонников короля Петра, а также фашиста Михайловича, с которым Лондон, в конечном итоге, не посчитался, когда он перестал быть ему нужен.
Поражение в Италии и Греции
Итальянская кампания англо-американской армии была направлена в такой же мере против итальянского народа, как и против двадцати двух нацистских дивизий генерала Кессельринга. Лондон и Вашингтон через свою разведку знали о настроениях итальянского народа. После двадцати лет войны и фашизма итальянские рабочие и крестьяне жаждали очищающей волны революционных действий. Повсюду — особенно на севере — многие итальянцы присоединились к партизанам и были готовы к всеобщему восстанию. Если бы Соединенные Штаты, вопреки «вето» Черчилля, передали итальянским партизанам винтовки и пулеметы хотя бы лишь на несколько миллионов долларов, американские войска понесли бы в Италии вдвое меньше потерь. Но они все еще возлагали надежды на то, что Италии удастся навязать какого-нибудь дряхлого фашистского короля и реакционное правительство.
После англо-американской оккупации Южной Италии итальянцы, желавшие присоединиться к сражающимся силам союзников, были разоружены. Все требования лидеров итальянского национально-освободительного движения о мобилизации народа на выполнение важных конструктивных задач отклонялись. Американские военные власти сеяли своей тактикой замешательство и апатию и деморализовали народ. В сообщении, помещенном в
113
«Нью-Йорк таймс» 18 июня 1944 г., говорилось: «В течение девяти месяцев гитлеровского террора участники итальянского движения сопротивления сражались и действовали мужественно… Они рассчитывали на признание и на привлечение их к делу восстановления Италии. Но до сих пор мало что указывает на возможность этого… Те, кто тесно сотрудничал с немецкими и итальянскими фашистами, получают от союзников помощь и благословение, в то время как антифашистов преследуют или игнорируют… Все, кто стремится сражаться с немцами, возмущены нежеланием союзников организовать итальянские вооруженные силы». Газета «Нью-Йорк гералд трибюн» от того же числа сообщала о «принудительном разоружении и арестах партизан, всех тех, кто сражался и пережил фашистский террор и помогал нашим войскам; между тем все, кто сотрудничал с немцами, находятся на свободе».
Нет ничего удивительного в том, что итальянская кампания под руководством «главного постановщика», лондонского генерала Александра, превратилась в нескончаемую и незначительную по масштабам, хотя и кровопролитную операцию. Спешить было не к чему: чем дольше тянулось освобождение Италии, тем правдоподобнее звучали английские отговорки по поводу невозможности открыть второй фронт. Несколько измотанных нацистских дивизий каким-то образом ухитрялись «сдерживать» объединенные военные силы двух мощных западных держав в течение почти двух лет.
В период нацистской оккупации Греции греки делились на тех, кто сотрудничал с фашизмом, и на тех, кто присоединился к народным партизанским силам в горах. Эта народная армия парализовала несколько германских дивизий и наносила им тяжелые удары, — опять-таки без одобрения со стороны Лондона или короля Георга И, которого Англия пестовала в Каире. Когда греческая народная армия открыто высказалась против монархии за демократическую республику, Черчилль направил против нее английские карательные отряды, ничем не отличавшиеся от гиммлеровских.
Несколько демократических партий объединились и организовали Комитет освобождения Греции в целях со114
здания общенационального коалиционного правительства. В это правительство, выступавшее против восстановления монархии, входил всего один коммунист. Тем не менее Черчилль, используя старый гитлеровский прием, объявил весь комитет коммунистическим. После этого он организовал кампанию «антикоммунистического» террора против всех либерально настроенных антироялистских греческих солдат и офицеров, находившихся в Египте. Четыре тысячи из них были схвачены и брошены в концентрационные лагери. «Люди арестовывались без предъявления ордера на арест, без уведомления родственников арестованных и бесследно исчезали» 1.
В ответ на протест греческих солдат и моряков в Египте против этих политических гонений Черчилль отдал приказ командирам греческой армии казнить их. Греческие солдаты отказались расстреливать своих товарищей по оружию. Даже английский агент Софокл Венизелос предпочел выйти из состава каирского эмигрантского правительства, чем выполнять это распоряжение. Тогда, отбросив все общепринятые дипломатические нормы и приличия, Черчилль приказал английским карательным отрядам произвести расстрел греческих солдат и матросов, сражавшихся против нацистов. Так был спасен король Георг II, крестный отец короля Петра. В самый разгар войны, в 1943 г., Лондон разрешил гитлеровским коллаборационистам в Афинах продолжать уничтожение греческих демократов и антифашистов.
Американские суда подвергались бомбежкам и торпедированию у берегов Испании. Испанские пароходы и франкистские учреждения в Танжере служили сигнальными станциями для нацистских подводных лодок и бомбардировщиков. Вокруг Бильбао, Сантандера и других испанских городов были расположены немецкие базы. Так франкистская Испания помогала отправлять американских летчиков и моряков на дно Атлантического океана. Кроме того, франкистские суда беспрепятственно перевозили производимый концерном «Стандард ойл» высокооктановый бензин и другие военные материалы из Южной Америки в Германию. Франкистские армии вместе
1 The Nation, May 13, 1944.
115
с гитлеровскими отправлялись на Восточный фронт. Франко был верным союзником Гитлера на протяжении всей войны.
К июню 1944 г. поражение германского фашизма стало очевидным; казался обреченным и испанский фашизм. Ибо за одно только поведение во время войны Франко заслуживал того, чтобы быть повешенным на одной виселице с другими фашистскими военными преступниками. Но 20 июня 1944 г. Черчилль объявил: «Испания оказала помощь союзникам уже тем, что не объявила им войны. Мы рассчитываем на еще более тесную дружбу с Франко». «Гуманный» кардинал Спеллман, вернувшись из Испании, заявил: «Франко — богобоязненный, серьезный и умный человек… Мы легко поняли друг друга… Он улыбнулся несколько раз во время нашей беседы… Его письменный стол напомнил мне мой»1.
1 Chicago Daily News, January, 18, 1944.
Глава VI В КАНУН ПОБЕДЫ
Говорят, что сначала советский народ ждал открытия второго фронта с нетерпением, потом с надеждой, а позднее стал относиться к этому вопросу скептически. Независимо от наличия второго фронта, советские люди никогда не сомневались в своей конечной победе над фашистской Германий. Но необходимо было сократить сроки окончания войны, количество жертв, размеры разрушений. Пока Советская Армия оборонялась, западные державы находились в более выгодном положении. Они могли настаивать на своих условиях и методах ведения войны против Германии. Их государственные деятели держались в отношении СССР «дружественно», их пресса с «сочувствием» писала о «нашем благородном страждущем союзнике». Они помогали американскими мясными консервами, яичным порошком, грузовиками и амуницией, — но борьба попрежнему велась на советской территории, и в жертву приносились жизни советских людей.
Советское правительство предлагало, чтобы его «верные союзники» прекратили поставки по ленд-лизу и лучше вместо этого открыли бы на Западе второй фронт. Военные эксперты признавали, что германское сопротивление было бы сломлено, если бы немцам пришлось начать боевые действия на Западе, хотя бы против самых незначительных вооруженных сил. Но, как и в период Мюнхена, в ход были пущены различные отговорки вроде: «еще слишком рано», «еще преждевременно», чтобы только избежать открытия второго фронта.