— Тут получше, чем в «Бомбей Балти», — прокомментировал Эрик, усаживаясь напротив Страйка.
— Да, что ж, в последнее время дела идут неплохо, — сказал тот, засовывая телефон в карман. — Как у тебя дела?
— Жаловаться не на что, — ответил Уордл.
Во время их первой встречи друг Страйка Эрик Уордл был по-мальчишески красив. Сейчас, хотя он все еще был хорош собой, его некогда пышная шевелюра начала редеть, и выглядел он так, словно постарел больше, чем на прошедшие с момента той встречи шесть лет. Страйк знал, что морщинки вокруг рта и глаз Уордла появились не только из-за тяжелой работы: он потерял брата, а полгода назад от него ушла жена Эйприл, забрав с собой их трехмесячного малыша.
Разговор шел в обычном русле, пока оба изучали меню, и только после того, как официант принес Уордлу пинту пива и принял их заказ, полицейский протянул через стол папку.
— Это все, что я смог разузнать об убийстве Кевина Пёрбрайта.
— Твое здоровье, — произнес Страйк. — Как поживает наш друг-фальшивомонетчик?
— Арестован, — сказал Уордл, поднимая в тосте бокал, — и, думаю, удастся уговорить его помочь нам выйти на рыбку покрупнее. Вполне возможно, что ты обеспечил мне долгожданное продвижение по службе, так что ужин за мой счет.
— Я бы предпочел, чтобы ты отплатил мне бартером, — ответил Страйк.
— Я знал, что ты забронировал это место не ради прихоти, — вздохнул Уордл.
— Давай дождемся еды, и я все объясню.
Как только они приступили к еде, Страйк попросил об одолжении, ради которого пришел: о помощи Уордла в получении доступа к записям переписи населения, недоступных широкой публике.
— Откуда такой интерес к ферме Чапмена?
— Это главный штаб Всемирной гуманитарной церкви.
— О, — сказал Уордл. — Вот оно что. Несколько лет назад Эйприл ходила на одну из их встреч. Подруга по йоге заинтересовалась этой церковью и взяла ее с собой. Закончилось тем, что подруга к ним присоединилась. А Эйприл ограничилась всего одним визитом.
Уордл прожевал и проглотил кусок, прежде чем добавить:
— Впоследствии она вела себя немного странно по этому поводу. Я разозлился, и ей это не понравилось, но высказался я об этом только потому, что мне не нравилась та баба, которая ее туда отвела. Она увлекалась кристаллами, медитацией и всякой подобной чушью. Ты знаком с такой категорией людей.
Страйк, который хорошо помнил, как Леда периодически повторяла мантру, скрестив ноги, перед нефритовым Буддой, подтвердил, что знаком, и спросил:
— Значит, Эйприл решила, что в этом что-то есть?
— Думаю, она заняла оборонительную позицию, потому что знала, как сильно ее друзья по йоге действуют мне на нервы... Вероятно, мне не стоило быть таким засранцем, — признался Уордл, угрюмо пережевывая. — Так какие данные переписи тебе нужны?
— Все, начиная с 91-го года.
— Черт подери, Страйк.
— Пытаюсь отследить бывших членов церкви.
Уордл приподнял брови.
— Ты должен быть осторожным.
— Что это значит?
— У них репутация людей, жестоко преследующих тех, кто пытается их дискредитировать.
— Это я слышал.
— Какую надуманную причину я назову бюро переписи населения? Там не так просто получить информацию.
— Пока что у меня есть принудительный контроль, физическое насилие, одно обвинение в изнасиловании и изрядная доля жестокого обращения с детьми.
— О, господи. Почему бы не добавить убийство и не получить полный комплект?
— Дай мне время, я занимаюсь этим делом всего два дня. Кстати говоря, насчет убийства Пёрбрайта…
— Тот же пистолет был использован в двух предыдущих перестрелках, связанных с наркотиками. Я не участвовал в расследовании, никогда не слышал об этом парне, пока ты мне не позвонил, но просмотрел материалы, — Уордл кивнул на папку. — Выглядит довольно однозначно. Судя по состоянию его комнаты, он, похоже, был не в себе. Взгляни на фотографию сверху.
Страйк отодвинул пустую тарелку, открыл папку и достал фотографию.
— Вот дерьмо.
— Да, и, вероятно, под остатками этого дерьма что-то скрыто.
На фотографиях была изображена маленькая и убогая комната, по которой были разбросаны предметы одежды и всякий мусор. Тело Пёрбрайта, накрытое полиэтиленом, лежало посреди пола. Кто-то — Страйк предположил, что Пёрбрайт — нацарапал на всех стенах какие-то слова.
— Прекрасный образец наркоманского декора, — сказал Уордл, когда официант ушел, забрав их тарелки.
— Что-нибудь пропало? Предполагалось, что он писал книгу о ВГЦ.
— Похоже, что он писал ее на стенах, — съязвил Уордл.
— Комната в точности в том виде, в каком обнаружил ее домовладелец. На дне шкафа нашли пакетик с гашишем и пачку двадцаток.