— Мой напарник как раз сейчас работает над этим, — объяснил Страйк.
— Я тут подумала, когда переодевалась наверху.
— О чем? — спросил Страйк.
— Ты рассказывал о наследстве, которое получила Дайю по завещанию Грейвса. И про тот дом. Ты сказал, он стоит миллионы.
— Да, примерно столько, — сказал Страйк.
— Тогда у семьи Грейвс был мотив избавиться от Дайю. Не дать ей получить тот дом.
— Интересно, что ты подняла эту тему, — заметил Страйк, — потому что эта мысль приходила и мне. Тетя и дядя Дайю, которые унаследуют дом в случае смерти Дайю, делали все возможное, чтобы помешать мне расследовать ее исчезновение. На днях я ездил к ним в Норфолк. Это была невеселая беседа, особенно после того, как я сказал Филиппе, что видел ее на службе твоего отца в «Олимпии».
— Какого хрена она там делала?
— Что-то явно выбило ее из колеи настолько, что она отчаянно захотела поговорить с твоим отцом. Филиппа оставила ему записку за кулисами «Олимпии». Я спросил, не было ли в последнее время неожиданных анонимных телефонных звонков, которые подтолкнули ее к такому поступку.
— Почему ты спрашивал об этом?
— Будем считать это интуицией.
Эбигейл стряхнула пепел на пол и носком ноги растерла его по полу.
— Ты прямо как Мазу. — И она перешла на язвительный шепот, — «Я чувствую Божественную вибрацию». По поводу чего был тот телефонный звонок?
— Они не хотели мне говорить, но, когда я предположил, что звонивший сказал, что Дайю все еще жива, Филиппа выдала себя. Она побледнела. Понимаешь, всего один такой звонок, и они уже охвачены страхом Божьим. Им больше не светит обладать семейным поместьем, если Дайю все еще жива. И должен сказать, — добавил Страйк, — Николас Делоне вполне подошел бы на роль убийцы Кевина Пёрбрайта. Бывший морской пехотинец. Знает, как обращаться с оружием, знает, как спланировать и устроить засаду. Человек, убивший Кевина, был довольно ловким.
Нахмурившись, Эбигейл еще раз затянулась сигаретой:
— Я потеряла нить рассуждений.
— Я думаю, Кевин Пёрбрайт перед своей смертью узнал правду об исчезновении Дайю, и именно поэтому в него стреляли.
Эбигейл опустила сигарету.
— Узнал?
— Да, я так думаю.
— Он никогда ничего не говорил мне о Дайю.
— Он не упоминал об очень странном совпадении, что Дайю умерла именно там, где погибла твоя мать?
— О, — произнесла Эбигейл. — Да. Он действительно что-то говорил по этому поводу.
— Возможно, Кевин собрал все воедино только после того, как встретился с тобой, — продолжил Страйк.
— Так кто звонил этим Делоне?
— В этом-то и вопрос, верно? Я подозреваю, что это был тот же самый человек, который позвонил Джордану Рини, чтобы выяснить, что он мне наболтал, и который позвонил Кэрри Кёртис Вудс и подтолкнул ее к самоубийству.
Мобильный Страйка звякнул не один, а два раза подряд.
— Извини, — сказал он. — Это важные сообщения.
Первое сообщение было от Барклая, но вначале он посмотрел то, что пришло от Мидж.
«Робин в безопасности. Заперли Бекку и Мазу в храме».
Испытывая большое облегчение, Страйк открыл сообщение Барклая, состоявшее из двух слов.
«Всё нашел».
Страйк ответил обоим, убрал мобильный в карман и снова посмотрел на Эбигейл.
— Я сказал, что есть четыре возможности объяснить странный статус Бекки в церкви.
— Послушай, — нетерпеливо произнесла Эбигейл, — извини, но я написала Дэррилу, что опоздаю, а не что вообще не появлюсь.
— Дэррил — это тот высокий, симпатичный чернокожий парень с зелеными глазами? Потому что я знаю, что не он был тем толстяком за рулем красной «корсы». Это был твой жилец Патрик.
Зрачки темно-голубых глаз Эбигейл внезапно расширились, и они стали такими же непроницаемыми, как у ее отца.
— Мне пришлось поддерживать с тобой разговор, — сказал Страйк, — потому что были дела, которые нужно было сделать, пока ты не путаешься под ногами.
Он сделал паузу, чтобы дать ей высказаться, но она ничего не ответила, поэтому он продолжил:
— Не хотела бы ты услышать вопросы, которые я задавал себе, размышляя о том, как Дайю утонула в Северном море?
— Расскажи, если хочешь, — Эбигейл старалась казаться беззаботной, но державшая сигарету рука нервно подрагивала.
— Начну с малого, — сказал Страйк, — я задался вопросом, почему она утонула именно там, где утонула твоя мать. Но чем дальше я погружался в расследование, тем больше необъяснимых вещей начинало всплывать на поверхность. Кто покупал Дайю игрушки и сладости в последние несколько месяцев ее пребывания на ферме? Почему, когда ее в последний раз видели живой, на ней было белое платье, а не спортивный костюм? Почему Кэрри разделась до нижнего белья, если они собирались всего лишь помочить ноги? Почему Кэрри побежала повозиться с чем-то у кромки воды прямо перед прибытием полиции? Кто был вторым взрослым, который должен был находиться в общежитии в ту ночь, когда Кэрри помогла Дайю выпрыгнуть из окна? Почему твой отец увез Бекку Пёрбрайт с фермы после исчезновения Дайю?