Робин, наблюдая за Беккой из дома, снова поймала себя на том, что думает о церкви как о вирусе. Она была уверена, что многие, если не большинство, прихожане исцелятся благодаря этому потоку разоблачений и доказательств того, что их основательно одурачили, что Папа Джей был не героем, а мошенником, насильником и соучастником убийства. И все же так много жизней было разрушено… Робин слышала, что Луиза Пёрбрайт пыталась повеситься в больнице, куда ее доставили после освобождения. Робин вполне могла понять, почему Луиза смерть предпочла жизни с осознанием того, что ее глупое решение последовать за Джонатаном Уэйсом в его культ двадцать четыре года назад привело к смерти двух ее сыновей и полному разрыву отношений с обеими дочерьми. Эмили, которая была найдена в ящике без сознания, когда полиция вошла на ферму, отправили в ту же больницу, что и Луизу, но, когда медики, руководствуясь добрыми побуждениями, предложили ей встретиться с матерью, она сообщила им, что больше никогда не хочет видеть Луизу.
Мёрфи был склонен торжествовать по поводу развала церкви, но Робин было трудно праздновать это событие. Мёрфи и Страйк продолжали говорить ей, что обвинения в жестоком обращении с детьми против нее будут сняты со дня на день, но у нее не было никакой информации на этот счет. Еще хуже, чем ее личный страх перед судебным преследованием, был ее страх перед реформированием и перестройкой церкви. Когда она поведала об этом Мёрфи, он сказал ей, что она слишком пессимистична, но, наблюдая по телевизору за улыбающейся Беккой, явно непоколебимой в своей вере в Путь Лотоса, Робин могла только надеяться, что мир будет наблюдать более внимательно и задавать больше вопросов, когда в следующий раз на клочке свободной земли появится новый пятигранный храм…
— А как насчет Уэйсов? — спросил сэр Колин Страйка, в то время как дети на лужайке продолжали гоняться за пузырями.
— По секрету, — сказал Страйк, — Мазу не произнесла ни слова с момента своего ареста. Буквально ни слова. Один наш знакомый в полиции сказал нам, что она не хочет разговаривать даже со своим собственным адвокатом.
— Вы думаете, это из-за шока? — спросил сэр Колин.
— Изображает из себя королеву, — предположила Робин. — Она будет продолжать вести себя так, как будто она божественная мать Утонувшего пророка, до самого своего последнего вздоха.
— Но теперь-то она наверняка знает?..
— Я думаю, — сказала Робин, — если бы она когда-нибудь позволила себе смириться с тем, что Дайю была убита, а ее муж все это время знал и позаботился о том, чтобы спрятать ее убийцу в безопасное место, это свело бы ее с ума.
— Эбигейл призналась? — спросил сэр Колин Страйка.
— Нет, — ответил Страйк. — Она похожа на своего отца: держится как можно наглее, но ее бойфренды отворачиваются от нее. Теперь, когда они поняли, что их могут обвинить в соучастии в покушении на убийство, им не терпится сойти с тонущего корабля. По секрету, один из ее коллег-пожарных видел, как она прятала пистолет и патроны в карман, когда нашла их в сгоревшем наркопритоне. Он говорит, что предположил, что она собиралась передать их полиции. Конечно, он должен был раньше об этом сказать, но он женат и не хочет, чтобы стало известно, что она тоже спала с ним. Рини в настоящее время отрицает, что ему что-либо известно о топорах и свиньях, но парень, который был в мужском общежитии в ту ночь, помнит, как Рини прокрался обратно внутрь рано утром. Рини был в нижнем белье: очевидно, ему где-то пришлось избавиться от своего окровавленного спортивного костюма. Потом, когда он проснулся, обвинил всех в том, что они его украли. Я думаю, Эбигейл будет признана виновной в убийстве Кевина и в попытке убить Робин и меня, и я думаю, что она и Рини оба будут наказаны за убийство Дайю.
— У Эбигейл, скорее всего, серьезное расстройство, — сказал сострадательный сэр Колин. — У нее, должно быть, было ужасное детство.
— У многих людей было ужасное детство, но они не склонны к удушению маленьких детей, — ответил неумолимый Страйк под одобрительные кивки Денниса и Пат.
Говоря это, Страйк думал о Люси. Предыдущий день он провел со своей сестрой, осматривая вместе с ней два дома для престарелых, где мог бы жить их дядя. Потом они выпили кофе, и Страйк рассказал своей сестре о том, как Мазу пыталась убить Робин в храме на Руперт-корт.