(Пер. Н. Джин)
СТАНЬ НЕВИДИМКОЙ
Стань невидимкой. И замри, как статуя.Пусть время шествует сквозь плоть твою недвижную.Подвижное разрушить легче. Ратуетподвижный черепза движение булыжное.
(Пер. Н. Джин)
ПОДРАЖАНИЕ РУССКИМ
Ох, ты бесполая тоска по ничему,в которой мы незримы и незрячи,в которой все гадаем: почемуединой не дал Бог нам всем задачи?Ох, в середине слов — внезапный вздох!Ох, этот вздох, прервавший этот шёпот!Ты ждал, — спасёт нас если и не Бог,то суета и каждодневный ропот.Увы, ты тоже гончей побежалза вздохом собственным, но с Ох-ом он сомкнётся —пронзительно единым, как кинжал,проткнувший боль, которая вернётся.
(Пер. Н. Джин)
НЕТ, НЕ ОДНООБРАЗИЕ ПУГАЕТ
Нет, не однообразие пугает —пугает лень его живописать…Попытка слов придать какой-то смыслсуществованию — убога:она ему ни смысла ни придаст,ни быть не запретит…Так, миг за мигомлатая жизнь, остаться при своих…На знак «равно»взгляни, на жизнь пунктироммеж тем что «доказать» и что «дано».А можешь память вызвать на подмогу:припомнить жизнь,дорогу плюс дорогу,или подробней: скажем, крик грача…Без разницы. Ты выдохлась. Ничья.
(Пер. Вл. Гандельсман)
БОЛЬ
«Я умру от того, что немытый поем виноград…»
Больнее всего —что равнодушиюучишься в самом расцвете жизни.Оно неизбежно — как конец предписанный.И вводишь его — чтобы знать наизусть —в сердце, что подпортила грусть,но зато забыло как надо ждать,о собственном весе начав горевать.Больнее всего —что любимые самыеотучат тебя от веры,инстинкта,и чётко — как на учебной пластинке —растолкуют тебеанатомию грусти.Они же — родня — и окажутся теми,кто под кожу тебевведут сомненья.И ты, перестав их считать прегрешеньем,скажешь себе про грусть: Ну и пусть!Больнее всего —что взгляд незнакомца —когда на тебе вдруг остановится —разбудит сердце твоё и отправитв рифмованный и гарцующий бегза правдой, скрывшейся на ночлег.А если не он, не вырванный взгляд, —то фраза, вырванная из контекста,отбросит в юность, в забытое место:«Я умру от того, что немытый поем виноград…»Больнее всего —что некому будеттебе потом уже объяснить —как просто былопростою причудойдушу в самой себе воскресить.И подобно писаке, лишенному дараувидеть главное —но приставшему к частностям,ты, когда растратишься даром,пристанешь к тем, к кому непричастна.И станешь потом, потирая затылок,вспоминать эту фразу, как некий обряд:«Я умру от того, что немытый поем виноград…»
(Пер. Н. Джин)
ЗАМЕТКИ СОМНАМБУЛЫ
А сдаться жизни есть дело времени.Не дело выбора. Никак.Чем дольше ты будешь рыпаться,тем с большею мощью в рыльцеврежет тебе судьба свой кулак.И себе удивишься меньше,чем быстрее отъерепенишьсяи увидишь — как тихо спенишьсяв существованья шлак.Иди — отскреби себе новые суткипод этим — тоже скребомым — небом.Чеши асфальт. Бери у мухивзгляд чёрно-белый. Как если б не былодругих. У случайной уличной сукибери походку: от чёрной скукиплетётся в нескольких направленияхсразу, — как твоё в зеркалах отражение.Она, как и ты, живёт против лени.Других не ведая сопротивлений.Смотри — в эти рыхлые облакаснова вошла небоскрёба кирка.В его подножьи большое чудовищеистекает кровью, заверяя зевак,что Любовь — в бесконечно идущем побоище —умерщвляет Время так или сяк.И с предсмертным хрипом в последнем зевепадает в ноги зевающей Еве.Но в остальном всё спокойно и гнусно.Спокойно и гнусно во всём остальном.Мертвецам — и тем, наверно, скучно.В своём чёрно-белом мире чадномублажаешь себя мечтою всеобщей,картиной, одолженной у конца:всё хорошо, никто не ропщет —А в голове — пара унций свинца.Но вместо банального взрыва рифмыдолжная проза придёт образца,в котором ты в той же живёшь картине:с должным выраженьем лицапереходишь улицу с должной псиной.Шаг у неё, как у той, — рысца.Из вас двоих тебе, хозяину,пристало, пожалуй, больше печалиться.Хотя вы оба похожи крайне:одинаково листья на асфальте давитеи одинаковая в глазах одичалость.Но…Всё сравнимо за исключениемтоски, одичалости, огорчения.