Чтобы не думать о предметах, Лика вспомнила об одном замечательном кино.
— В прошлом году вышел великолепный американский фильм про путешествия во времени! — серые глаза засияли. — Мы с Сашей смотрели как раз в «Прометее». «Назад в будущее» называется.
— «Назад в будущее»? — оживился Леонид. — Так я его видел! Правда, не весь. До того момента, как парень с биноклем подсматривал за девушкой.
— А я-то думаю! — воскликнула Лика. — Вот откуда ты подхватил идею.
— Ну… Если честно, да.
— Это Джордж, отец Марти.
— Марти — парень в красной куртке, похожей на спасательный жилет?
— Да, да, да. Спасаясь от ливийцев, Марти попал в школьные годы своих родителей и нарушил ход времени, попав под машину вместо отца. Это ты видел. А дальше получилось, что мама вместо отца влюбилась в него… — Лика сжала губы, чтобы сдержать смешок. — Мне в этом фильме больше всего учёный понравился, док Браун. Смешной такой, на Энштейна похож.
— Помню. Он же и изобрёл машину времени! Что-то взял у ливийцев. Этот… Как его…
— Плутоний.
— Да. И его за это убили…
— Он потом будет жив.
— Правда?! Как?
— Марти предупредит. Я думаю, лучше посмотреть снова, тем более ты видел мало. Но мне не терпится кое-что рассказать сейчас!
Лика улыбалась, жестикулировала, возбуждённо открывала рот, ей попросту не хватало дыхания рассказать всё и сразу. Хотелось, чтобы Леонид знал и о ДеЛориане, и о плохише Биффе Таннене, и о хите «Johnny be good», и о Марвине Берри, звонившему по телефону кузену («Чак! Чак! Это Марвин. Твой двоюродный брат Марвин Берри. Ты ещё ищёшь новое звучание? Послушай-ка это!») Лика напоминала учительницу, в первый же день желающую поделиться с ребятами всеми на свете знаниями, на что никак не хватало сорока пяти минут.
Настолько Леонид восхитился описанием фильма и тому, что описывала его именно Лика, что на его веках и над верхней губой выступила испарина. Парень набрался смелости и сказал:
— Когда-нибудь мы вместе посмотрим «Назад в будущее».
Мы. Вместе. Не «как-нибудь» после школы, в выходной или снова в гостях у Паши Панфилова, когда тот не будет торопиться на хоккей. Не «как-нибудь» в свободное время, а «когда-нибудь» — когда ребята закончат школу, выучатся в институтах и, может быть… Может быть… То, чего хотелось бы Леониду. Он понимал, что забегает наперёд, понимал. Но знал одно: в слове «когда-нибудь» заложена мечта.
— Может быть, — словно ответила на мечты Леонида Лика. — А тебе интересны путешествия во времени? Хотел бы куда-то отправиться?
— Ещё бы! — Леонид чуть поднял голову и посмотрел вверх налево. — В мир Алисы Селезнёвой. А если не туда, то во времена Дикого Запада. Или к мамонтам и мастодонам. К индрикотериям. Знаешь, они такие интересные животные, вроде носорогов, только с длинными шеями. Я бы посмотрел, какими рождаются индрикотерёныши.
— Индрикотерята, — смеясь, предположила Лика. — А почему сразу не к динозаврам?
— Чтобы они меня съели? Хотя к добрым, травоядным — почему и нет. Мне нравятся трицератопсы.
— А мне велоцирапторы и аллозавры. Но встречи с ними, — Лика покачала головой, — я не желаю. Гораздо больше хочется посмотреть на будущее: что будет через пять, десять, сто лет. Вот ты вспомнил про Алису. Флипы, космозоо и космические пираты — конечно, интересные предсказания, но ведь будет как-то иначе, и я бы хотела знать, как. А с этими динозаврами не проживёшь и минуты! Думаю, даже с трицератопсом были бы свои проблемы. Если трицератопс случайно тебя покалечит, с кем мне ходить в кино?
Спустя не так много лет мечтательные слова о будущем обрели печальное ироническое значение. Намного раньше, в те же сутки, но только вечером Леонид понял, что говорила Лика, упоминая трицератопсов.
«С кем мне ходить в кино?» — речь не могла идти только о дружбе. Ведь Лика и так ходила в кино с подругами. Её вопрос означал только одно. Она. Хотела. С ним. Встречаться.
Жаль, что в тот вечер голова Леонида раскалывалась от преследующих страшных снов. Если бы только от них, а не от сопутствующих им дурных предчувствий. Что-то вполне реальное кралось на цыпочках по миру грёз, и пусть оно не летело, как ветер, но неизбежно приближалось.