— Италия мне нормально, — серьезно отвечала девушка, — но в Италию надо ехать с бабками, которые заработать по-быстрому можно только здесь. Чего ты мне, блин, экзамен устроил? А то сам не знаешь, как деньги зарабатывают.
— Я как раз знаю, как зарабатывают, но по-быстрому сколько тебе надо не заработаешь. По-быстрому только украсть можно.
— А ты вот прямо такой правильный — всю жизнь пахал и заработал, чего ты мне сказки рассказываешь.
— А с чего ты взяла, что у меня денег много. У меня их как раз совсем немного.
— Было бы немного, ты бы здесь не сидел. Здесь такие, у кого немного, раз в год заходят день рождения отметить, а тебя вон внизу в лицо знают, здороваются. Так что не пизди, дорогой мой Костя: все ты знаешь и все понимаешь.
На самом деле Костя понимал далеко не все. Его представления о том, как устроена страна, в которой он живет, и система, которая этой страной управляет, подвергались в последнее время регулярной коррекции в результате разговоров с Юрием Петровичем, которых с момента возвращения в Москву состоялось уже три и которые шаг за шагом подталкивали Костю к решению, которое в корне должно было поменять его жизнь. Копнув поглубже, Костя конечно же обнаружил бы, что решение это он уже принял, но его никто не торопил с окончательным ответом, а сам процесс, надо признаться, доставлял удовольствие. Причем, похоже, им обоим.
— Что это вообще такое — интересы государства на современном этапе развития, — рассуждал Юрий Петрович во время последней встречи, когда они сидели вечером вот также на террасе только другого ресторана, где к Юрию Петровичу иногда подходили здороваться люди, и лица некоторых были Косте известны по телевизионным картинкам. Некоторых Юрий Петрович просто приветствовал, с некоторыми здоровался, а с некоторыми радостно по-братски обнимался и обменивался несколькими словами. Некоторые здоровались и с Костей, вглядываясь в его лицо, на котором пытались прочесть, что он за птичка такая, откуда залетел, чтобы вот так вот сидеть и за ужином съедать драгоценное время столь уважаемого человека. А уважаемый человек, ответив на очередное приветствие, продолжал разговор на заданную тему. — Даже больше можно сказать — какова функция самого государства, что это такое государство. Сохранить границы, расширять их давно уже никто не хочет — слишком затратное это дело, и обеспечить, чтобы в заданных границах население повышало свой уровень благосостояния, а также, чтобы государство с этим населением занимало достойное положение на международной арене, чтобы другие государства не делали попыток кинуть его, когда затевается очередной серьезный проект. Можно возразить, — продолжал он совершенно серьезно, — что существуют и другие задачи, как-то борьба с терроризмом, с глобальным потеплением, с детской смертностью, свиным гриппом или каким-либо еще мировым злом. Однако сразу следует отметить, что мировое зло всегда носит глобальный характер и никакому государству поодиночке с ним не справиться. Очень рекомендую, Костя, равиоли с рикоттой, если вы вообще равиоли едите, так вот, на чем я остановился?
— На глобальном характере мирового зла, — подсказал внимательный слушатель.
— Да, так вот, мировое зло по большей части не только носит глобальный характер, но и обладает еще одной неотъемлемой характеристикой — решение любой такой проблемы, даже не окончательное решение, а сам его процесс, всегда приносит ощутимую выгоду кому-то конкретному, то есть всегда имеет конкретного бенефициара. Свиной грипп — фармацевтические компании, борьба с терроризмом — бюджеты спецслужб, глобальное потепление — производители якобы энергосберегающих приборов и так далее. Тогда получается, что у государства появляется еще одна новая функция, которой не было раньше: при решении глобальных проблем государство обязано защищать интересы своих родных бенефициаров, иначе оно или станет не нужно, и они уедут в другое государство, либо, что более вероятно, поменяют правила игры в своем.
— Ну, в нашем государстве, положим, вряд ли кто осмелится правила игры поменять. Таких уже не осталось, — впервые решил возразить Костя.
— Плохо вы меня слушаете, молодой человек, двойку вам на первый раз без занесения в личное дело. Я говорил о защите интересов конечных бенефициаров, а в нашем отечестве в глобальных проектах этих бенефициаров не так много, счетное число, и они очень даже могут поменять правила игры.
— Вы имеете в виду, — все еще не понимал Костя.
— Я точно не имею в виду тех, кого вы называете олигархами. Я имею в виду других людей. Так вот, пока вы перевариваете услышанное, позволю себе вернуться к одному из наших предыдущих разговоров. О глобальных стратегиях и о работе на власть. Как давно уже не является до конца справедливым утверждение о том, что на Западе деньги делают власть, а на Востоке власть делает деньги, так и невозможно уже до конца определить причинно-следственную связь такого рода: положение страны в мировом сообществе укрепляет позиции отечественных бенефициаров глобальных проектов, или наоборот, чем увереннее себя чувствуют в мировом, чуть было не сказал, правительстве, — Юрий Петрович позволил себе улыбнуться, — в мировом масштабе, отечественные бенефициары, тем лучше стране в долгосрочной перспективе. Мы занимаемся укреплением стратегических связей между конкретными бенефициарами и в этом смысле мы имеем вполне глобальные и вполне долгосрочные стратегии. Ну, — он посмотрел на Костю чуть насмешливо, — понятнее стало?