— Выход у вас один — безоговорочная капитуляция! — жестко сказал Шелахов.
— Но почему же капитуляция? Мы можем вести переговоры о перемирии. — Только капитуляция! Иначе аэродром и места дислокации японских войск будут подвергнуты уничтожающей бомбардировке.
Хата и его генералы бледнеют, краснеют, переминаются. Шелахов тем же, не терпящим возражений, тоном говорит:
— Я предлагаю, господин генерал-лейтенант, следующие условия капитуляции японских войск. Первое. Во избежание бесцельного кровопролития командование советских войск предлагает немедленно прекратить сопротивление и приступить к организованной сдаче в плен, для чего через два часа представить данные о боевом и численном составе войск Харбинской зоны. Второе. При добровольной капитуляции генералам и офицерам Квантунской армии до особого распоряжения советского командования разрешается иметь при себе холодное оружие и оставаться на своих квартирах. Третье. Ответственность за сохранение и порядок сдачи вооружения, боеприпасов, складов, баз и другого военного имущества до подхода советских войск полностью несет японское командование. Четвертое. До подхода советских войск поддержание надлежащего порядка в городе Харбине и его окрестностях возлагается на японские части, для чего разрешается иметь часть вооруженных подразделений во главе с японскими офицерами. Пятое: Важнейшие объекты в Харбине и окрестностях, как-то: аэродромы, мосты на реке Сунгари, железнодорожный узел, телефон, почтовые учреждения, банки и другие важнейшие объекты — подлежат занятию подразделениями десанта немедленно. Шестое. Для согласования вопросов, связанных с капитуляцией и разоружением всей Квантунской армии на территории Маньчжурии, начальнику штаба Квантунской армии генерал-лейтенанту Хата, японскому консулу в Харбине Миякава и другим лицам по усмотрению японского командования предлагаю в семь ноль-ноль девятнадцатого августа на самолете нашего десанта отправиться на КП командующего Первым Дальневосточным фронтом...
Шелахов умолк. Молчали и японцы. Пауза, как шаровая молния, покружила по комнате и вылетела в форточку. Японские генералы заговорили между собой — громко, сбивчиво. Шелахов терпеливо ждал. Наконец Хата пристукнул костяшками пальцев по столу, генералы примолкли. Хата скрипуче, будто слова терлись друг о друга, сказал, что на подготовку ответа надо три часа.
— Согласен, пусть будет три часа, — ответил Шелахов. — Меня найдете в советском консульстве.
В сопровождении части десантников генерал Шелахов и консул Павлычев отбыли в консульство, а другая часть десантников заняла в городе здания японской миссии, жандармерии и полицейского управления. Была выставлена наша охрана у важнейших объектов — мостов, электростанций, вокзала, радиостанции, телеграфа, главпочтамта, банков. Шелахов принимал донесения по телефону, поглядывая в окна консульского особняка: за железной оградой японские солдаты плотной цепочкой, а с внутренней стороны, со двора, здание охраняется вооруженными сотрудниками консульства вместе с десантниками.
Консул успел рассказать генералу Шелахову:
— В первый день войны все сотрудники консульства с семьями были арестованы, водворены в товарные вагоны и по железной дороге направлены в Дальний, чтобы в последующем переправить их в Японию. Но стремительное наступление наших войск сорвало замыслы японцев, и они срочно, под усиленной охраной, возвратили сотрудников консульства в Харбин и вот ныне, как видите, усердно нас оберегают.
— Скоро их самих, Георгий Иванович, придется оберегать, — сказал Шелахов, быть может впервые за этот день улыбнувшись.
За окнами затаился объявленный японцами на осадном положении Харбин: бульвары завалены спиленными деревьями, мостовые перерыты траншеями, булыжник разобран, в подвалах — пулеметные точки, на улицах — дзоты, проволочные заграждения, на перекрестках — танки и пушки. Все предназначено для длительной борьбы, но ее-то, по-видимому, не будет. Да, не будет, ибо к двадцати трем часам, как и было условлено, в консульство прибыли командующий и начальник штаба 4-й армии. Они выложили на стол Шелахову бумаги: ответ на условия капитуляции, приказ главнокомандующего Квантунской армией о прекращении боевых действий и разоружении, именной список генералов и сведения о личном составе частей Харбинского гарнизона численностью свыше сорока трех тысяч человек.