— Не дави ты на газ так сильно, господи… Если мы из-за тебя умрем, я тебя убью.
Аддамс не удостаивает её ответом, только убирает пистолет в карман пальто и, придвинувшись ближе к краю сиденья, кладет обе руки на руль. Как она и предполагала, вести машину оказывается совсем несложно — Кадиллак быстро и четко отзывается на каждое движение. Она немного прибавляет скорость, и Эмили, чуть расслабившись, откидывается назад. На каждой кочке блондинка всхлипывает от боли, но стоически молчит.
Когда Уэнсдэй круто выворачивает руль влево, выезжая на шоссе в сторону Джерико, в кармане внезапно оживает телефон. Настойчивая трель звонка заставляет их обеих вздрогнуть. Аддамс достаёт телефон — на экране высвечивается имя Ксавье. Вот черт.
Она совсем забыла о нем.
Он наверняка очень зол и непременно потребует объяснений.
— Почему он тебе звонит? Вы же не общаетесь, — тут же спрашивает Мартинес, ревниво заглядывая в экран.
«Потому что пару часов назад мы занимались сексом прямо на твоих тошнотворных рисуночках, клиническая ты идиотка».
— Не твое дело, — Уэнсдэй сбрасывает звонок и пытается вернуть телефон обратно в карман, но он неловко выскальзывает из пальцев и падает на пол. Мысленно чертыхнувшись, она слегка наклоняется вбок, пытаясь нащупать гладкое стекло. Внедорожник немного меняет направление, смещаясь ближе к обочине.
— Господи, не отвлекайся! — Эмили тянется к рулю, и автомобиль послушно выравнивается.
Аддамс наконец удается подцепить телефон.
И в этот момент из чащи леса прямо на шоссе выскакивает Хайд.
Все дальнейшие события происходят стремительно, но при этом словно в замедленной съемке — Мартинес визжит, закрывая лицо окровавленными руками, Уэнсдэй инстинктивно давит на тормоз, круто выворачивая руль влево, и черный Кадиллак теряет управление. Пересекает встречную полосу, кренится на бок, врезаясь в отбойник… И начинает переворачиваться.
Один раз. Второй. Третий.
Аддамс слышит, как с надрывным металлическим скрежетом сминается капот, видит, как лобовое стекло покрывается мелкой россыпью трещин, осколки летят в салон… А потом наступает кромешная темнота.
========== Часть 13 ==========
Комментарий к Часть 13
Саундтрек:
Izzamusic - Aimer
Приятного чтения!
Когда Уэнсдэй приходит в себя, первое, что она видит — белизна. Сияющая, ослепительная, бьющая по глазам и заставляющая непроизвольно зажмуриться. В первую секунду она думает, что умерла и попала куда-то вроде чистилища, но потом до нее доходит, что это всего лишь белый потолок больницы. С трудом сфокусировав взгляд, она опускает глаза ниже. В руку воткнута капельница, вокруг пищат мониторы. Все тело ноет от неприятной боли, явно приглушенной действием фентанила.{?}[Один из популярных наркотических анальгетиков]
Сознание спутано, в голове стоит туман.
Она сосредоточенно пытается вспомнить, что произошло и почему она оказалась здесь, но мысли неизбежно ускользают. Кажется, она была в мастерской Ксавье… Или в лесу. Перед глазами вспыхивают смутные, едва различимые образы.
Глаза Хайда, налитые кровью.
Визжащая Эмили.
Черный внедорожник.
Визг тормозов.
Оглушительный скрежет лопающегося металла.
Выбитые стекла, летящие в салон.
Авария. Вот оно. Они попали в аварию.
Аддамс пытается приподняться, но безуспешно — конечности стали совершенно ватными и отказываются подчиняться. Стиснув зубы, она с титаническим усилием отрывает голову от подушки. И упирается взглядом в Ксавье. Он полулежит на небольшом диванчике слева от больничной койки, склонив голову на изгиб локтя — глаза закрыты, волосы собраны в небрежный пучок, на плечи наброшен помятый белый халат. Похоже, он спит тут довольно давно. Сколько она пробыла в отключке?
Не без труда Уэнсдэй переводит взор на окно — сквозь опущенные жалюзи пробиваются розоватые лучи рассвета. Или заката. Она не вполне уверена, какое сейчас время суток.
Затуманенное сознание вспарывает внезапное воспоминание — они попали в аварию не просто так. На дорогу прямо перед внедорожником вылетел разъяренный Хайд. Черт побери. Ослабевшей рукой Уэнсдэй тянется к капельнице и решительно выдергивает иголку из вены. Срывает с указательного пальца датчик измерения сатурации, и прибор начинает жалобно пищать.
Ксавье резко вскидывает голову.
У него уходят доля секунды, чтобы осознать происходящее, а потом зеленые глаза распахиваются, и он стремительно бросается к ней. Хватает за руку, до боли стискивая бледные пальцы и смотрит таким взглядом, словно она только что воскресла из мертвых.
— Господи, ты очнулась… Слава Богу, — благоговейно шепчет Ксавье, поглаживая её ладонь большим пальцем. Она почти этого не ощущает, настолько сильно притуплена реакция.
— Ты тоже это заметил? — машинально язвит Аддамс, с удивлением обнаруживая, насколько тихо и вяло звучит её голос.
Дверь больничной палаты приоткрывается, и через порог переступают её родители. Oh merda. Похоже, она находилась без сознания как минимум несколько часов, раз они успели добраться сюда из Нью-Джерси. Пристальный взгляд Мортиши тут же падает на их переплетенные пальцы, и Уэнсдэй поспешно отдергивает руку.
— Мой маленький скорпиончик! — восклицает отец, пересекая палату и останавливаясь возле изголовья кровати. Его широкая ладонь ложится на лоб Уэнсдэй, и она машинально нахмуривается.
Какого черта они все так уставились?
Похоже, тут что-то нечисто.
— Давно… — приходится прокашляться, чтобы прочистить горло. Ксавье тут же сует ей стакан воды, но Уэнсдэй отстраняет его протянутую руку. — Давно я тут?
— Родная, ты почти двое суток не приходила в сознание, — мягко сообщает мать, глядя на нее с неприкрытым сочувствием.
— У тебя замечательные друзья… Они все очень переживали. Как и мы, — зачем-то сообщает Гомес, заботливо поправляя её растрепанную челку. Аддамс пытается увернуться, но едва может пошевелиться, — И твой молодой человек не отходил от тебя ни на секунду. Похоже, он славный парень.
Он подмигивает отчаянно краснеющему Ксавье. Oh merda. Уэнсдэй прикрывает глаза, пытаясь разложить информацию по полочкам. Голова гудит, и ей никак не удается сконцентрироваться. Мозг, опьяненный наркотическими анальгетиками, работает невыносимо медленно — настолько, что она благополучно пропускает мимо ушей реплику о «её молодом человеке». Плевать. Она разберется с этим позже.
Родители расценивают её замешательство по-своему.
— Тебе нужно отдохнуть, дорогая. Постарайся заснуть, — мягко произносит мать, и Уэнсдэй чувствует, как отец аккуратно поправляет белоснежное одеяло.
Она коротко кивает, не поднимая век.
Но когда до ее слуха доносится негромкий хлопок закрывшейся двери, Аддамс распахивает глаза и, оперевшись на локоть, предпринимает еще одну решительную попытку приподняться. Однако Ксавье тут же кладет руки на ее плечи и мягко, но настойчиво принуждает снова опуститься на постель. Она бы непременно оттолкнула его.
Если бы могла.
— Какого черта? — раздраженно шипит Уэнсдэй, уставившись на него суровым немигающим взглядом. Но слегка смягчается, заметив огромные круги под глазами и тень усталости на его осунувшемся лице. Похоже, все это время он и вправду не отходил от больничной койки. Вопреки ожиданиям, подобная самоотверженная забота весьма… льстит. Но собственное бессилие убивает. У нее вырывается тяжелый вздох.