Уэнсдэй коротко кивает.
Она равнодушно справляется с остатками ужина, почти не чувствуя вкуса еды. Новое нежелательное воспоминание врезается в мозг словно тупой зазубренный нож. Абстрагироваться не выходит — она пытается подумать об очередной главе романа, о необходимости провести анализ ДНК, о том, что из-за сегодняшней суеты плохо подготовилась к уроку по геометрии… Но перед глазами неизбежно встает картина, как пальцы Торпа обхватывают ладонь Мартинес. И его сияющая улыбка, обращенная к ней. Аддамс невольно пытается вспомнить, когда Ксавье в последний раз смотрел на нее саму с такой же безмятежно-расслабленной улыбкой. И не может. Вполне вероятно, такого никогда не случалось. Ее концентрированный яд распространяется на всех окружающих, безжалостно выжигая любые положительные эмоции. Вот только прежде ей было совершенно на это наплевать.
К огромному облегчению, Энид хватает мозгов хранить молчание до конца ужина.
Покинув столовую и смешавшись с толпой школьников, они следуют по пятам Эмили невидимой тенью. Распрощавшись с Ксавье — к счастью, на этот раз обошлось без тактильных контактов — та пару раз останавливается поболтать с другими изгоями. До чуткого слуха Уэнсдэй доносятся обрывки разговоров.
— Да, я уже в порядке, спасибо… Просто неудачно упала. Тут ужасно неровные полы.
Аддамс удивленно приподнимает одну бровь. Мартинес… никому не сказала?
Откровенно говоря, весь сегодняшний день Уэнсдэй ждала, когда ее наконец вызовут в директорский кабинет на очередной серьезный разговор. На должность погибшей Уимс был назначен профессор Уоттерфорд, преподаватель химии, отличавшийся весьма суровым и категоричным нравом — он бы точно не стал закрывать глаза на потасовку двух школьниц. Тем более закончившуюся физическими увечьями. Но ожидаемого возмездия почему-то не последовало.
А теперь выясняется, что Эмили скрывает подробности инцидента не только от преподавателей, но и от других учеников. Мотивы настолько странного поведения остаются загадкой. Одной из многих.
Наконец новенькая прекращает болтать и движется дальше, отделяясь от толпы. Продолжать слежку, оставаясь незамеченными, становится проблематично. Вдобавок ботинки Энид гулко цокают каблучками по каменным плитам — приходится сохранять дистанцию, и очень скоро светловолосая голова Мартинес скрывается из виду.
— Найди ее и проследи, куда пойдет. Потом сразу напиши мне, — шепчет Аддамс на ухо соседке.
— А ты куда? — глаза Синклер удивленно распахиваются.
— Пора проникнуть в логово монстра.
Когда Уэнсдэй вставляет две шпильки в замочную скважину и проворачивает их до характерного щелчка, ее посещает ощущение дежавю. Все происходящее слишком напоминает события прошлого семестра, когда она точно таким же путем проникла в комнату Ксавье.
Когда, спрятавшись под кроватью, стала невольной свидетельницей их разговора с Бьянкой. Кажется, он уже тогда был… неравнодушен, хотя их знакомство исчислялось всего парой недель. Аддамс не по силам понять иррациональную природу человеческих чувств, возникающих буквально из ниоткуда — что тогда, что теперь. Вот только сейчас странные чувства непостижимым образом просочились в ее собственный разум. Словно жалкий росток, с завидным упорством тянущийся к солнцу из безжизненного асфальта.
Но из элементарного курса ботаники она точно знает, что любое растение обречено на гибель без воды и удобрений. Она не станет давать чахлому ростку подпитку, и рано или поздно хрупкое чувство угаснет. Нужно только прекратить поддаваться на провокации и больше никогда не смотреть в сторону проклятого Торпа.
Жаль, что на словах это всегда оказывается проще, чем на деле.
Но для непоколебимой Уэнсдэй Аддамс не существует невыполнимых задач.
Приоткрыв дверь, она осторожно пробирается в комнату и щелкает выключателем. Обе кровати в спальне аккуратно заправлены. Очередная сложность — похоже, у Эмили есть соседка. Обычно после ужина изгои собираются в пятиугольном дворе, чтобы заняться подготовкой к занятиям, но полагаться на удачное стечение обстоятельств не стоит. Нужно действовать как можно быстрее.
Звук входящего сообщения заставляет ее нервно дернуться — на экране оповещений высвечивается имя Энид.
«она в библиотеке вместе с Эбигейл. кажется, делают домашку по геометрии. пока все спокойно, но я слежу)))»
Отсутствие заглавных букв и обилие бесполезных скобок режет глаза, но у Аддамс категорически нет времени отвлекаться на нравоучения о правописании. Убрав телефон в карман, она быстрым шагом подходит к письменному столу. На нем не обнаруживается совершенно ничего примечательного — несколько учебников и хаотично разбросанных тетрадей, резинка для волос и незастегнутая до конца косметичка. Нет, это явно не то, что нужно.