И ладно бы, окажись все произошедшее хоть на сотую долю правдой… Но ведь это совершенно не так.
Она просто хотела занять свое привычное место, только и всего.
— Твой нюх на сплетни тебя подвел. Мне неинтересен Ксавье, ровно как и все остальные, — ядовито сообщает Аддамс, вновь взяв в руки блокнот, и с удвоенным усердием принимается делать пометки.
— Оу… — заговорщическая улыбка на лице блондинки гаснет. — Но мне показалось, что…
— Тебе показалось, — с нажимом произносит Уэнсдэй, уже не пытаясь скрыть недовольство.
— Ладно, как скажешь, — Энид пожимает плечами и, одернув школьную юбку, поднимается со скамьи. — Но это правда выглядело странно. И сейчас, кстати, тоже.
И быстро ретируется, прежде чем Уэнсдэй успевает отреагировать на столь внезапный выпад.
Наконец оставшись в одиночестве, Аддамс возвращается к заметкам в блокноте. Но сосредоточиться на набросках главы уже не выходит — она несколько раз перечитывает одну и ту же фразу и никак не может вникнуть в смысл.
Черт бы побрал Синклер с ее нелепыми домыслами. С чего она вообще такое придумала? Уэнсдэй машинально перелистывает страницы, уже не пытаясь вчитаться в каллиграфически-аккуратные строчки. Затем принимается задумчиво крутить пуговицу на рукаве форменной белой рубашки. Подобные механические действия всегда помогают сосредоточиться на размышлениях.
Но не в этот раз.
Чувства и эмоции — слишком неизведанная для нее территория. Чужая страна с неизвестным языком, не поддающимся изучению.
Может ли быть такое, что Синклер со своей чрезмерной эмпатией и природной наблюдательностью видит то, чего в упор не замечает она сама?
Уэнсдэй пытается прислушаться к внутренним ощущениям, но безуспешно. Приходится обратиться к более привычному рациональному мышлению. Любая математическая задача состоит из трех пунктов — данность, решение и ответ.
Итак, что мы имеем?
Нет смысла отрицать факт, что Ксавье и впрямь был сильно увлечен ею весь предыдущий семестр. Это слишком очевидно, чтобы она могла не заметить. Буквально лежит на поверхности. Иррационально, абсолютно непонятно, но все-таки очевидно. Но еще более очевидно, что она не намерена разделять его симпатию.
Особенно учитывая, насколько неудачно закончилась одна-единственная ее попытка сблизиться с другим человеком.
Любая привязанность подобна аппендиксу — таит потенциальную опасность. А воспалившийся аппендикс удаляют, прежде чем он сможет привести к смертельному перитониту. Вот и решение задачи. Вот и самый логичный ответ.
Нужно ограничить общение с Ксавье, пока все не зашло слишком далеко. Пока еще не пройдена точка невозврата.
Пожалуй, медлить не стоит.
Достав из рюкзака телефон, она решительно смахивает экран блокировки и открывает список контактов. Несколько секунд она неотрывно смотрит на строчку с его именем. Черт, неужели она… сомневается? Возможно, Синклер была не так уж неправа.
Внезапно накатывает злость. На Энид с ее проницательностью, на Ксавье с его вечным стремлением помогать и находиться рядом, и еще больше — на саму себя.
Впрочем, не самое плохое чувство. Продуктивное. Уничтожающее сомнения. Подталкивающее к принятию верного решения.
Уэнсдэй уверенно нажимает на пункт «Заблокировать абонента» и быстро забрасывает телефон на дно сумки.
========== Часть 3 ==========
Комментарий к Часть 3
Ну-с, страсти понемногу накаляются хд
Саундтрек:
Shocking Blue — Long Are Lonesome Road
Никого не любить — величайший дар, делающий тебя непобедимым, ведь, никого не любя, ты лишаешься самой страшной боли.
Адольф Гитлер.
Ей удается успешно избегать Ксавье целых три дня. Приходится купить Энид несколько новых лаков для ногтей, чтобы убедить ее поменяться местами на ботанике.
— Ты ведешь себя очень, ну прямо безумно странно. Вчера приложила столько усилий, чтобы выкинуть Мартинес со своего стола, а теперь сама вдруг решаешь пересесть… Может, вам с ним просто стоит поговорить? — робко предлагает Синклер.
Обостренная проницательность соседки катастрофична — та обладает удивительной способностью залезть в голову и выкопать то, что годами лежало незаметно. Блондинка приоткрывает рот, намереваясь сказать что-то еще, но под давящим ледяным взором осекается и больше не пытается поднять эту тему. Аддамс искренне ей благодарна.
Проходя мимо первой парты следующим утром, Уэнсдэй ловит его непонимающе-огорченный взгляд… И невольно отводит глаза. Она ощущает непривычную неловкость, но что поделать — непростые времена требуют радикальных мер. Воспаленный аппендикс необходимо удалять, а небольшой дискомфорт после операции вполне нормален.