— Я здесь для того, чтобы тебе помогать. Дай-ка мне еще конфету.
Мой собеседник протягивает мне свою коробку с леденцами, радостно улыбается:
— Ты знаешь, люблю, когда кто-нибудь подключается к моей борьбе против курения с помощью мятных леденцов. Бери, дорогой, не стесняйся!.. Так вот… Мы с тобой оба одного и того же мнения: в квартире Владу случилось что-то серьезное, не так ли? В процессе работы вы наталкиваетесь в квартире Владу на нечто такое, что вызывает у вас подозрения. Правда, весьма туманные, не вполне поддающиеся объяснению. В подобной ситуации следователь должен внимательно изучить улику, «очистить ее от примесей», выставить на яркий свет, и только после этого можно сказать, насколько эти подозрения обоснованны. Одним словом, провести тщательную проверку. Вы обнаруживаете открытку, и я пытаюсь понять, что вынудило полковника Мареша просить нас заняться ею. Возможно, его поразило то, что в доме его офицера нашли открытку из ФРГ. В первую минуту, думаю, его это заинтересовало в высшей степени. Разумеется, тем, кто не знает, что в некоторых западных армиях личному составу запрещено совершать поездки в социалистические страны или переписываться с их гражданами, реакция полковника может показаться странной. Однако с этой открыткой все как будто в порядке, и все же есть что-то неуловимое, что требует прояснения. Это могло бы означать…
Стук в дверь прерывает нашу беседу. В кабинет входит молодой человек лет тридцати. Он так элегантен, будто сошел с витрины дома моделей. Он вытягивается по-уставному, но не успевает ничего доложить. Майор Визиру представляет его:
— Лейтенант Дэнилэ. Познакомьтесь, пожалуйста. Нам его прислали в помощь, как человека знающего…
Я пожимаю руку лейтенанту. Его ответное рукопожатие крепкое, энергичное. Это мне нравится.
— Ну как, вы нашли Матея Диникэ? — интересуется Визиру.
— Да, я нашел его. Он должен явиться сюда в 14.30, как вы назначили. С вашего разрешения я могу им заняться.
— Нет-нет, им займется дежурный офицер, а для вас у меня есть другое дело… более специфическое… Будьте добры, поезжайте в управление порта и узнайте, действительно ли торговое судно «Дунай» стояло на якоре в Гамбургском порту 16 июня этого года. Если да, то, прошу вас, попросите список команды: нас интересуют члены экипажа по имени Мирча. Их, наверное, наберется не слишком много… Как, это возможно?
— Так точно, товарищ майор! Возможно или нет, но приказ есть приказ. И он будет выполнен!
Молодой офицер четко разворачивается через левое плечо и закрывает за собой дверь. Я невольно улыбаюсь.
— Что тебя так забавляет?
— Да ничего… Восхищаюсь молодостью этого лейтенанта. Его гражданский костюм как-то не вяжется с военной выправкой. Я думаю, что офицер контрразведки в штатском может легко раскрыть себя уже одним этим. По-моему, во время обучения не следует так уж закреплять эти сугубо военные навыки.
Визиру задумывается. Конфета замирает у него за щекой. Изучающий взгляд останавливается на мне.
— А знаешь, ты, пожалуй, прав, — признает он. И сразу вспоминает, что появление лейтенанта Дэнилэ прервало наш разговор на тему открытки из Гамбурга. — Итак, мы должны начать проверку, на которой настаивал полковник Мареш. Дэнилэ добудет в управлении порта необходимые нам данные. После чего попросим Матея Диникэ объяснить нам, как присланная ему открытка оказалась дома у Роксаны, кто такая Бобо, кто такая Мирела.
— Мы имеем право сделать так?
— Да нет, я же сказал — попросим. Я лично не думаю, что это понадобится. Отправитель, получатель — все как будто ясно, но у нас есть указание полковника Мареша… — Он смотрит на часы. — А не сбегать ли нам пока в столовую? Гость наш еще не явился… Пожалуй, успеем. Я что-то проголодался, а ты?
— Я-то голоден как волк! Меня даже леденцы не спасают.
НЕОЖИДАННЫЙ ЗИГЗАГ
Матея Диникэ, брата Роксаны, я узнаю сразу. Он выглядит так же, как и на свадьбе Владу. Он появляется точно в назначенное время, свежевыбритый, распространяющий вокруг себя почти неуловимый запах одеколона «Табак», как и положено ответственному сотруднику управления туризма на Черноморском побережье.
— Майор Лучиан Визиру, — представляется мой коллега и добавляет, показывая на меня: — Майор Атанасиу.
Матей уважительно улыбается:
— С майором Атанасиу мы познакомились давно, еще когда я был в гарнизоне на свадьбе Роксаны.
Мне приятно, что он меня не забыл. Но я молчу из соображений тактических и отчасти педагогических. Как ни странно, майор Визиру меня интересует в гораздо большей степени, чем Матей Диникэ. Причина проста. Я уже упоминал ее. До этого случая с «одиноким летчиком» моя деятельность распространялась только на территорию гарнизона и городка, в котором мы живем и работаем. Впервые мне представилась возможность сотрудничать с офицером из Бухареста, из управления, с человеком, чей оперативный опыт наверняка был гораздо обширнее и глубже, чем мой собственный. Одним словом, хотелось бы посмотреть на него в действии. Как он возьмется за Диникэ? Мне, если говорить честно, было бы трудно начать издалека, дипломатически и постепенно подвести его к событиям, которые произошли с Роксаной и Михаем. Я бы уж наверняка в самом начале сморозил какую-нибудь глупость, спугнул бы его, и весь этот разговор мог бы пройти впустую. Поэтому теперь я восхищаюсь непринужденностью, с которой Визиру ведет этот нелегкий разговор. Каждым жестом, каждым словом майор дает понять брату Роксаны, что ему многое известно. Это прекрасное представление, своеобразный спектакль, с полным, впрочем, уважением к человеческому достоинству собеседника.