— Нам нужно проследить, — продолжает свою мысль Визиру, — где бывал Владу в последнее время, где проводил отпуск, что у него за друзья были вне гарнизона… женщины, с которыми у него была связь… Кстати… — Визиру берет меня под руку (мы в это время неторопливо идем в сторону гостиницы). — Когда Владу впервые рассказал тебе об этом загадочном «мерседесе»?
— В сентябре 1979 года, после его отпуска на побережье. Он еще в Пояна-Брашов заезжал.
— Это тогда он познакомился с Роксаной?
— Да, это было в том же году. Не знаю, какую ты усматриваешь здесь связь. Владу сообщил об этом «мерседесе» в Брашове, но потом рассказал, что, по его мнению, видел его и на побережье… У тебя есть какая-нибудь идея?
Визиру снова добродушно смеется:
— Я тоже ищу какие-нибудь зацепки. В Бухаресте живет один мой приятель, Фрунзэ, мы работаем вместе уже больше двадцати лет. Что-то я по нему соскучился. Люблю с ним поговорить… Ты, надеюсь, не храпишь? Так что мы выспимся, а завтра утром попросим Матея Диникэ рассказать, что он услышал от своей сестры.
— Может, ты от меня что-то скрываешь, майор?
— Конечно, скрываю… свою бурную жизнь на земле, а не в воздухе, хотя, что там говорить, я бы с удовольствием полетал.
И всю дорогу из центра до гостиницы «Континенталь» мы оживленно болтаем о пустяках.
С майором Винтилэ мы встречаемся на следующий день в помещении, предоставленном нам на все время пребывания в Констанце. Он приходит утром с тоненькой папочкой, в которой лежит несколько листочков бумаги. Винтилэ не только толстяк и астматик, но еще и обладатель огромной лысины, которой я вчера не заметил. Его массивный подбородок нервно подергивается, и оттого невольно обращаешь внимание на толстые губы майора. Мы втроем усаживаемся, готовые выслушать первые заключения.
— «В ночь на 15 октября сего года, — начинает читать криминалист, — приехав на дачу в Дульчешти, принадлежащую ей и ее брату Матею Диникэ, Роксана Владу, перед тем как лечь спать, приняла большую дозу снотворного, что подтверждают данные медицинской экспертизы. Матей Диникэ, брат вышеупомянутой Роксаны Владу, заявил… — Майор вытягивает из папки написанное от руки заявление и зачитывает его нам своим астматическим голосом: — «Моя сестра не спала две ночи и была в сильном нервном возбуждении. Она попросила меня дать ей что-нибудь, чтобы заснуть. Я оставил ей одну упаковку снотворного… и вернулся к себе домой в Констанцу»…
Визиру, делая заметки в записной книжке, перебивает его:
— Значит, он не ночевал в Дульчешти?
— Нет. Он провел остаток ночи в своей квартире. В заявлении он все сообщает. Итак: «Вчера, в 11.15, получив повестку из инспекции, я позвонил в Дульчешти. Роксана мне ответила каким-то осоловелым голосом, язык у нее заплетался, но она меня поняла. Я сказал, что меня вызывают в инспекцию. Она ответила, что если это что-нибудь срочное и представители госбезопасности хотят с ней поговорить немедленно, то она просит их приехать в Дульчешти. А если это не очень срочно, то она просит отложить встречу до завтра. Во всяком случае, она хотела бы сама объяснить суть ее ссоры с мужем».
— Значит, Роксана Владу приняла решение покончить с собой уже после телефонного разговора с братом, — уточняет Визиру.
— Если это действительно самоубийство…
— Как это? — подскакиваю я, словно меня ошпарили.
Удивлен не только я, но и мой коллега из Бухареста. Я перехватываю его вопросительный взгляд.
— Мы нашли в ванне бритву. Эта женщина и в самом деле вскрыла себе вены на левой руке. Она умирала медленно, спокойно, без мучений, постепенно теряя кровь…
— Тогда почему вы сомневаетесь в том, что это самоубийство? — снова перебиваю я его, не в силах сдержать нетерпение.
— Бритва принадлежала ее мужу. В июле супруги Владу провели несколько дней в доме в Дульчешти, верно?
— Совершенно верно, — подтверждаю я.
— Уезжая оттуда, Михай Владу забыл, а может, оставил бритву и другие бритвенные принадлежности.
— И где они теперь? — спрашиваю я, охваченный нелепым желанием взять Владу под свою защиту.
— Послушайте, что заявляет Георге Врабие, сосед Матея Диникэ: «Около полудня я вышел во двор, чтобы нарубить дров. Я увидел зеленый автомобиль «Дачия-1300», стоящий перед домом Диникэ. Из него вышел офицер-летчик. Он был без фуражки, но я обратил внимание на голубую форму». — Майор Винтилэ смотрит на меня усталыми, страдающими глазами и спрашивает: — Если я правильно понял, Михаю Владу принадлежит легковой автомобиль «Дачия-1300». Вы знаете, какого она цвета?
Я глотаю эту пилюлю: