— А ее имя вы сообщить нам, конечно, не можете?
— Товарищ майор…
— Теперь уже не товарищ, — ледяным тоном прерывает его Визиру.
Театральные эффекты теперь следуют один за другим с головокружительной, как говорится, быстротой. Но Матей Диникэ пока еще держится под напором стремительных атак майора Визиру.
— Гражданин майор, я считаю своим долгом сохранить в тайне имя этой женщины, матери двоих детей, — заявляет Диникэ с достоинством.
— Значит, вам нечего добавить к своим показаниям?
— Нечего.
Матей Диникэ выпрямляется и откидывается на спинку стула.
— В таком случае я вам задам еще один вопрос. Не говорила ли вам сестра по дороге в Констанцу, где, по ее предположениям, мог находиться ее муж, после того как он покинул гарнизон?
— Да, говорила… Она была уверена, что он нашел себе пристанище в доме некоей аптекарши, которая живет в Н. До свадьбы она была его любовницей, он часто к ней ездил. Думаю, что товарищ Атанасиу в курсе дела… Насколько мне известно, мой зять не делал большой тайны из этой любовной истории.
Матей Диникэ уже второй раз бессознательно выводит меня из роли безмолвного свидетеля, которую запланировал для меня Лучиан Визиру. Тем не менее я, следуя данному слову, еще ни разу не раскрыл рта без знака Визиру.
— Да, действительно, Михай Владу более года состоял в интимной связи с аптекаршей из Н.
— Ага! — восклицает Визиру так, как будто он в первый раз услышал о существовании аптекарши из Н. — И как это нам не пришло в голову?!
Это уже чистой воды театр. В моей папке есть все материалы на эту тему. Один из моих ребят побеседовал с аптекаршей. Она утверждала, что не видела Владу со дня его знакомства с Роксаной.
— Надо его там поискать, верно? — говорит Визиру, драматически выделяя каждое слово.
— Откуда я могу знать? — Диникэ бессильно пожимает плечами.
Майор задумывается и через некоторое время, как бы что-то решив, вытаскивает из ящика стола пакет с четырьмя фотографиями, вынимает их из пакета, рассматривает, потом кладет перед Диникэ:
— Что вы можете сказать по поводу этих снимков?
Брат Роксаны наклоняется, чтобы их посмотреть, и в следующую минуту откидывается назад. Лицо его нервно застывает, взгляд делается бессознательным, на лбу выступают капли пота.
— Итак, что вы можете сказать?
С моего места не видно, что на фотографиях. Что там такое может быть? Откуда Визиру их взял? Я терзаюсь жгучим любопытством, но не могу выйти из роли. Терпение! Что еще я могу себе предложить? Не ругаться же с представителем управления. Лучиан Визиру наставительно объясняет:
— Идея поисков в этом направлении принадлежит не мне, а моему другу и коллеге майору Атанасиу. Именно он настаивал на поисках машины майора Владу среди машин под чехлами и под другими номерами. Как видите, нам удалось найти «дачию», и где бы, вы думали? Под чехлом вашей машины. Теперь вы не можете утверждать, что не знаете, где ваш зять. Наш фотограф запечатлел вас в тот момент, когда вы выезжаете на «Дачии-1300», зеленого цвета, о бухарестским номером.
Майор протягивает руку и нажимает кнопку звонка. Лейтенант Дэнилэ появляется в дверях.
— Что с ордером на арест?
— Уже готов. Прокурор подписал.
— Принесите.
Лейтенант исчезает. В гнетущем молчании майор останавливает долгий взгляд на Матее Диникэ и строго продолжает:
— Это далеко не единственное доказательство вашей виновности, которым мы располагаем. Мы навели справки относительно парохода «Дунай», гражданин Диникэ, на котором якобы плавает бывший возлюбленный Роксаны. Так вот, это судно уже долгое время, начиная с апреля прошлого года, находится в доках порта Галац на ремонте… Кроме того, мы узнали, что в составе команды «Дуная» никогда не было моряка по имени Мирча Василою, вам ясно?.. А теперь будьте любезны сообщить нам, где находится Владу!
Я давно уже не отрываю взгляда от Матея Диникэ. На моих глазах лицо его бледнеет, и он тяжело, как мешок с мукой, падает со стула.
Я бросаюсь к нему с отчаянным криком:
— Цианистый калий!
— Спокойно, летчик! — невозмутимо останавливает меня майор. — Обычный обморок… ничего более. Он слишком труслив, чтобы решиться раздавить зубами капсулу с цианистым калием.
Мы поднимаем Диникэ — он тяжел, действительно как мешок с мукой. С трудом сажаем его обратно на стул. Майор похлопывает его по щекам. Диникэ начинает приходить в себя. Вот он открывает глаза и тупо смотрит куда-то мимо нас. Потом взгляд его делается осмысленным, Диникэ узнает нас, я лицо его искажается.