Он будто воочию увидел, как она сидит в кресле, вытянув ноги. На голое тело накинут голубой прозрачный халат, открывающий длинные, будто из белого мрамора, ноги. Она читает, потом отрывается от книги и, улыбаясь, устремляет взгляд в невидимую точку. Сидит так некоторое время, а затем откидывает назад голову и встряхивает длинными каштановыми волосами.
— Андро, почему ты замолчал?
И вдруг, будто кто-то подтолкнул его, он прошептал:
— Я люблю тебя!
— Андро!
— До встречи, Родика… Я жду обхода… Целую тебя!
— До встречи, Андро!
Он был так взволнован этим телефонным разговором, что не заметил Миа Бурлаку, которая остановилась возле него.
— Все в порядке! — сообщила она ему заговорщически.
— Спасибо! Не беспокойся, к утренней поверке я буду на месте.
— Теперь, когда вам известна цель нашей беседы, я хотел бы задать один вопрос: что вы предприняли утром 15 июня 1971 года, когда обнаружили, что Гаврил Андроник в госпиталь не вернулся?
— Во-первых, я не ушла домой. А когда поняла, что дело принимает неприятный оборот, доложила доктору Буклю, что допустила нарушение дисциплины. Он посоветовал мне позвонить домой больному. Было восемь часов утра, когда я позвонила. Мне ответила его жена.
— Вы не запомнили, о чем говорили с ней?
— Конечно запомнила. Такое разве забудешь? «Его нет в госпитале? — удивленно переспросила она. — Он ушел из дому около двух часов назад». Я подумала, что она меня разыгрывает, и упрекнула: мол, теперь из-за их легкомыслия меня накажут. Но постепенно ее тревога передалась и мне… В тот день мы говорили с ней по телефону еще раз пять.
— Она тоже искала его?
— Да. Вечером, когда Андроника нашли, она зашла в госпиталь.
— Она как-нибудь комментировала происшедшее?
— Нет. Но я помню, что случившееся ее ошеломило. А правда, она занималась шпионажем?
— К сожалению, правда. Я хотел бы кое-что уточнить. Где нашли Гаврила Андроника?
— На перекрестке улицы Феликса и бульвара Кузы есть ресторан «Фынтыника». Там он, видно, изрядно выпил, и официанты, решив, что имеют дело с пьяницей, выставили его на улицу.
— Значит, его подобрали на мостовой?
— Да. Он потерял сознание — у него начался приступ. Его подобрала «скорая» и отвезла в отделение неотложной помощи. Придя в себя, он рассказал, кто он такой, и врачи, связавшись с нами, все сразу выяснили. Потом его привезли к нам. Боже, что за вид у него был!
— Вы с ним как-нибудь объяснились?
— Он со слезами на глазах просил у меня прощения. И моих начальников он просил простить меня. Но о том, что случилось с ним дома и как он попал в «Фынтынику» в компании с пьянчужками, рассказывать не захотел.
— Может, до «Фынтыники» он побывал где-нибудь еще?
— Исключено. Его жена знала бы об этом. Нет, что-то произошло с ним дома. Его привезли к нам не только с обострением язвы, но и в состоянии тяжелой депрессии. Потом еще операция. А все потому, что я допустила нарушение установленного порядка!
— А с его женой вы встречались после этого?
— Как же я могла с ней встречаться? Меня наказали, понизили в должности, перевели в другое место. Я была так зла на себя, что даже не зашла к Андронику после операции.
— Расскажите, пожалуйста, что произошло вечером в тот день, когда ваш бывший муж без разрешения врача покинул госпиталь и вернулся домой?
— Я ответила на все ваши вопросы, касающиеся военного шпионажа, к которому была причастна. Мне определили соответствующую меру наказания, и теперь я отбываю его. О своей личной жизни, в частности об интимных отношениях с Гаврилом Андроником, я не хочу говорить. И прошу вас ни на чем не настаивать.
— Флорика, вы были лучшей подругой Родики Трандафир…
— Считаю себя ею и теперь, хотя она совершила ошибку и находится в тюрьме. Ведь наступит день, когда она выйдет оттуда. И тогда ей придется заново искать свое место в обществе, не так ли?
— Не знаете ли вы, что произошло между вашей подругой и ее мужем в тот вечер, когда он убежал из госпиталя домой?
— Вы говорили, что беседовали с Родикой в тюрьме. Она вам ничего не рассказала?
— Она отказалась отвечать на мои вопросы.
— Жаль. В таком случае я ничем не могу помочь вам. И потом, вы уделяете слишком много внимания факту, который не имеет непосредственного отношения к вашему расследованию.