Я не разговаривала со своим отцом с той ночи, когда разгромила его офис. Он пытался, но отказалась выходить из своей комнаты, пока он дома.
Дом.
Сейчас это место больше похоже на тюрьму. Скоро у меня будет своя квартира. Во-первых, мне нужно сосредоточиться на том, что впереди.
Грэм надевает на голову розовый шлем Дианы.
— Готова?
— Разве это имеет значение? — Перекидываю ногу через мотоцикл и завожу его, в то время как Грэм занимает свое место позади.
Всего пару дней назад страстно желала чувствовать его рядом с собой. Теперь его присутствие ощущается как обжигающий нож, прижатый к сердцу.
То, что он сделал, не меняет моего отношения к нему. Я бы хотела, чтобы это было правдой. Это самое трудное в том, когда тебе причиняет боль тот, кого ты любишь. Чувства, которые у вас когда-то были, просто так не исчезают. Они смешиваются с новыми чувствами гнева, обиды и негодования, создавая в вашем сознании одну отвратительную кашу.
Я благодарна за громкий рев моего мотоцикла, исключающий всякую возможность разговора. Чем меньше мы будем говорить, тем лучше.
Как только мы вернемся из этого визита к моей маме, между нами, действительно все будет кончено. Грэм пойдет своим путем, а я — своим. Знать, что я никогда больше его не увижу, — слишком тяжело для меня. Но пока не буду думать об этом. Вместо этого позволила поездке в Нью-Джерси прочистить мозги. Все исчезает, и я принимаю небытие.
Грэм направляет меня, используя навигацию на своем телефоне. Час спустя мы подъезжаем к маленькому белому ранчо с черными ставнями. Этот район окружен деревьями, и, хотя они голые из-за холодной погоды, представляю, как красиво, должно быть, выглядят окрестности весной.
Мама живет в этом причудливом маленьком домике, все ее беды остались позади, в то время как живу в кошмаре.
Входная дверь открывается, когда мы с Грэмом слезаем с моего байка. Мама выходит на крыльцо, и я оцениваю ее внешний вид: темные джинсы, заправленные в коричневые сапоги до колен, в паре с бордовым свитером. Ее некогда длинные волосы теперь подстрижены по плечи и стали темнее, чем когда я видела ее в последний раз. Прошел всего год, но она кажется совершенно другим человеком. Незнакомкой.
Когда мой взгляд встречается с ее, она неуверенно улыбается мне. Десятки эмоций обрушиваются на меня одновременно, каждая борется за место на выражении моего лица. Я выбираю знакомый, старый и верный гнев.
— Ты доехала сюда без происшествий? — спрашивает она.
Грэм отвечает, когда я игнорирую ее, пока мы идем по бетонной дорожке.
— Да, дорога оказалась легче, чем мы предполагали.
Улыбка мамы угасает, когда она смотрит на Грэма. Ее голова слегка наклоняется, но она быстро маскирует это.
Мама протягивает мне руку.
— Приятно познакомиться с тобой, Грэм. Спасибо, что помог Эве найти меня.
— Мне не пришлось бы этого делать, если бы ты никогда не исчезала, — бормочу я.
Мы стоим и смотрим друг на друга. Затем мама обхватывает меня руками и заключает в крепкие, удушающие объятия.
— Я так сильно скучала по тебе, малышка, — шепчет она мне в волосы.
Стряхиваю ее руку.
— Давай зайдем внутрь и покончим с этим.
Она отпускает меня и поправляет прическу — нервная привычка, которая у нее всегда была.
— Конечно. Заходите. Могу вам что-нибудь предложить? Вода, кофе? Если ты голодна, я могу приготовить бутерброды.
— Вода подойдет. Спасибо. — Говорит Грэм.
— Текила есть? Мне понадобится что-нибудь покрепче кофе, чтобы пережить этот день.
Мама приподнимает бровь.
— Но ты за рулем, а сейчас только полдень.
— Ты не в той ситуации, чтобы разыгрывать из себя осуждающую маму.
Она поднимает руки.
— Я не осуждаю. Тогда текила. — Она указывает на диван. — Сейчас вернусь с вашими напитками. Чувствуйте себя как дома.
Мой взгляд блуждает по интерьеру. Все просто, незамысловато, как будто она только что переехала и распаковала только самое необходимое. Кремовый диван с таким же креслом, скромный телевизор и деревянный журнальный столик украшают гостиную, а кухонный островок стоит в помещении, похожем на столовую, в нескольких футах от нее. Единственная фотография во всем пространстве — это наша с Эриком на пляже, когда мы были в нашем загородном доме в Хэмптоне.
Я беру рамку, и легкая улыбка трогает мои губы. В тот день Эрику так хотелось строить замки из песка.
— Такое чувство, что это было целую жизнь назад, — говорит мама у меня за спиной.