"Что ты затеял здесь глубокой ночью?"
"Да ничего"; молчанье; что тут скажешь.
И голос вновь: "Ты, кажется, дрожишь.
Я видел: ты в сердцах хлестнула лошадь.
Я подойду и встану на свету,
А ты посмотришь".
"Да. - Джоэль, уйди!"
Шаги все ближе, а она стояла,
Но тело в темноту рвалось само.
"Ну, погляди".
Глядела и глядела...
"Ты приглядись - со мною здесь малыш.
Разбойник бы не взял дитя с собою".
"Малыш? В такое время? Но зачем?"
"А что?.. Прогулка в неурочный час -
Такая, чтоб запомнилась надолго.
Верно, сынок?"
"Как будто больше негде погулять.
А здесь гулять..."
"Дорога как дорога.
Да мы неподалеку и живем".
"Но если так, Джоэль, ты не подумай -
И ты не думай тоже... - Понимаешь,
Нам надо жить с оглядкой. Осторожно. -
Здесь богом позабытые места. -
А ты, Джоэль..." Но в темноту глядела.
Враскачку все длинней светил фонарь,
Земли коснулся, дрогнул и погаснул.
ДРОВА
В ненастный день, бродя по мерзлой топи,
Я вдруг подумал: "Не пора ль домой?
Нет, я пройдусь еще, а там посмотрим".
Был крепок наст, и только кое-где
Нога проваливалась. А в глазах
Рябило от деревьев тонких, стройных
И столь похожих, что по ним никак
Не назовешь и не приметишь место,
Чтобы сказать: ну, я наверняка
Стою вот здесь, но уж никак не там.
Я просто знал, что был вдали от дома.
Передо мною вспархивала птичка,
Опасливо все время оставляя
Меж нами дерево, а то и два.
Она мне голоса не подавала,
Но было ясно: глупой показалось,
Что будто бы я гнался за пером -
Тем, белым, из ее хвоста. Она
Все принимала на свой счет, хотя
Порхни в сторонку - и конец обману.
И там были дрова, из-за которых
Я позабыл ее, позволив страхам
Угнать ее подальше от меня,
И даже не сказал ей до свиданья.
И вот она мелькнула за дровами -
И нет ее. Лежал рядами клен,
Нарубленный, расколотый и ровный -
Четыре на четыре и на восемь.
И больше ни поленницы вокруг.
И не вились следы саней по снегу.
Рубили здесь не в нынешнем году.
Да и не в прошлом и не в позапрошлом.
Пожухла древесина, и кора
Растрескалась, скрутилась и отстала.
Осела кладка. Цепкий ломонос
Уже схватил поленья, как вязанку.
И слева их держало деревцо.
А справа кол и ветхая подпорка,
Готовые упасть. И я подумал,
Что только тот, кто вечно видит в жизни
Все новые и новые задачи,
Мог так забыть свой труд, труд топора,
И бросить здесь, от очага вдали,
Дрова, чуть согревающие топь
Бездымным догоранием распада.
ИЗ СБОРНИКА "МЕЖДУ ГОРАМИ"
НЕИЗБРАННАЯ ДОРОГА
Опушка - и развилка двух дорог.
Я выбирал с великой неохотой,
Но выбрать сразу две никак не мог
И просеку, которой пренебрег,
Глазами пробежал до поворота.
Вторая - та, которую избрал, -
Нетоптаной травою привлекала:
Примять ее - цель выше всех похвал,
Хоть тех, кто здесь когда-то путь пытал,
Она сама изрядно потоптала.
И обе выстилали шаг листвой -
И выбор, всю печаль его, смягчали.
Неизбранная, час пробьет и твой!
Но, помня, как извилист путь любой,
Я на развилку, знал, вернусь едва ли.
И если станет жить невмоготу,
Я вспомню давний выбор поневоле:
Развилка двух дорог - я выбрал ту,
Где путников обходишь за версту.
Все остальное не играет роли.
СТАРИК ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ
Тьма на него таращилась угрюмо
Сквозь звезды изморози на стекле -
Примета нежилых, холодных комнат.
Кто там стоял снаружи - разглядеть
Мешала лампа возле глаз. Припомнить,
Что привело его сюда, в потемки
Скрипучей комнаты, - мешала старость.
Он долго думал, стоя среди бочек.
Потом, нарочно тяжело ступая,
Чтоб напугать подвал на всякий случай,
Он вышел на крыльцо - и напугал
Глухую полночь: ей привычны были
И сучьев треск, и громкий скрип деревьев,
Но не полена стук по гулким доскам.
...Он светом был для одного себя,
Когда сидел, перебирая в мыслях
Бог знает что, - и меркнул тихий свет.
Он поручил луне - усталой, дряхлой,
А все же подходящей, как никто,
Для этого задания - стеречь
Сосульки вдоль стены, сугроб на крыше;
И задремал. Полено, ворохнувшись
В печи, его встревожило: он вздрогнул
И тяжело вздохнул, но не проснулся.
Старик не может отвечать один
За все: и дом, и ферму, и округу.
Но если больше некому, - вот так
Он стережет их долгой зимней ночью.