ПРИВЕТ ОТ ЗЯБЛИКА
Из разговоров с детьми
Нынче, выйдя из дома,
От вороны знакомой
Я услышал: "Урра!
Я ищу вас с утра.
Как дела? Вы не в лес ли?
А здорова ли Лесли?
Зяблик-друг,
Улетая на юг,
Ей просил передать,
Что не мог больше ждать.
Ночью звездной
Дунул ветер морозный,
Зяблик так расчихался -
Даже хвост растрепался!
И когда улетал,
Лесли он передал,
Чтоб она не скучала,
Теплый шарф надевала
И каталась с горы
У барсучьей норы.
И добавил, что, если
Будет умницей Лесли,
Он опять через год
Прилетит и споет".
СНЕГ
Втроем они стояли, внемля ветру,
Который бился и ломился в дом,
Глотая и выплевывая снеги, -
Супруги Коль, спросонья кое-как
Одеты, Мизерв в шубе не по росту.
Он первым начал. Указав назад,
Через плечо, своею трубкой, начал:
"Вы видите, как пляшет он на крыше,
Сворачиваясь в свиток к небесам.
Вмещающий все имена на свете. -
Я позвоню жене сказать, что я
У вас, недалеко, да и поеду.
Я дам два-три звонка, чтоб, если ей
Заснуть случилось, и не просыпаться..."
Он позвонил, прислушался, сказал:
"Как, ты не спишь? Летт, я у Колей. Буду
Попозже. Я звоню тебе сказать
Спокойной ночи. До утра, родная.
Я знаю, Летт, я знаю. Ну и что?
Раз надо, значит надо. Все не так уж
И скверно. Дай мне час. Ха-ха! Зачем
Мне три! Да, три, но это было в гору -
И под гору теперь. Нет-нет, не дрыхнут -
А слушают, да как еще! Они
Сейчас в пристройке. Славное семейство.
Конечно же приеду. Я звоню
Не для того, чтоб слушать увещанья".
Чего-то ждал - но тщетно - он в ответ,
Промолвил наконец: "Спокойной ночи"
И трубку (та молчала) опустил.
Они втроем стояли у стола
В каком-то замешательстве, и вот он
Сказал: "Взгляну, как лошади".
"Взгляните", -
Сказали Коли разом. Миссис Коль
Добавила: "Ведь это очень важно.
А ты останься, Фред. Вы, братец Мизерв,
И сами разберетесь, как пройти
В конюшню".
"Как пройти, сам разберусь я.
В конюшне не сплошаю. Если я
Там позабуду, где я, то воспомню,
Кто я на самом деле. Я люблю
Играть..."
"Им дайте корм и возвращайтесь!
Фред, ты решил его прогнать?"
"А ты?
Оставить?"
"Я его назвала братцем.
Но почему?"
"По мне, так в самый раз.
Так все его в округе называют,
Как будто он и не христианин".
"Ну, "братец" это все ж по-христиански.
Он не заметил, правда? Ладно, я
Сказала так не по любви великой.
Миляга знает. Мне мерзка и мысль
О нем самом, о дюжине детишек
Мал-мала меньше, о его друзьях,
О всей их жалкой секте. Фред, однако
Уже двенадцать, правда ведь? А он
Здесь полчаса. И, по его словам,
Он выехал из лавки ровно в девять.
Четыре мили в три часа. Ну как?
По миле в час почти что. Не иначе,
Он словно бы не ехал, а стоял.
На что он только время проворонил?
И до дому три мили!"
"Пусть ночует.
Скажи ему, Елена. Растолкуй,
Такой вот человечек все болтает,
Но глух к тому, что говорят ему, -
Как пень, как камень. Но тебя, пожалуй,
Послушается он в конце концов".
"Чего он ищет ночью вроде этой?
Куда он ездит?"
"Поучать людей".
"В такую ночь!"
"Он ростом невелик,
Он глуповат, но, видно, крепкий парень".
"И крепким табаком пропах".
"Он сдюжит".
"Легко сказать. Три мили - и вокруг
Ни огонька, лишь вьюга да потемки.
Пожалуй, позвоню его жене".
"Не суетись. Пусть сам и позвонит.
Посмотрим, вспомнит или же не вспомнит.
А впрочем, он не трус - или, верней,
Он не считает это испытаньем".
"Он не уедет!"
"Ночь, и время спать".
"Вот только б в это Господа не впутал!"